Когда он наконец-то закончил свой рассказ-доклад, пришла моя очередь говорить. Я не знал что сказать, ведь я приехал не из Волара и что там сейчас твориться, представления не имею. Меня спасла принцесса, но её просьба поставила меня в затруднительное положение.
– Господин Волар, насколько я знаю, вы только что прибыли из Тэрнии, расскажите что там нового, как себя чувствует мой отец?
– Ваше величество, хочу вас заверить в том, что королевство Тэрния никуда не делось, а ваш отец жив и здоров. Письма от него я не привёз, потому что он сам планирует приехать сюда после того, как растает снег, - соврал я и увидел, как у графа открывается рот от удивления, - если, конечно, его не задержат какие-нибудь неотложные дела, - добавил я, после чего граф наконец-то понял, что я сейчас нагло всех обманываю. Принцесса тоже была девушка не глупая, она прекрасно знала о том, что происходит у неё дома и моё враньё выслушала с улыбкой. Поняв, что врать мне официально разрешили, я продолжил так сказать «гнать пургу». Рассказал, как мы сражались с разбойниками, промышляющими у границы и о том, как помогали солдатам ловить шпионов, но не признался, что ловили мы самих себя. Граф и король знали правду, но мою новую и лживую интерпретацию слушали сейчас с большим интересом. Новая версия рассказа сильно отличалась от настоящей и была более захватывающей и что самое главное, очень красочно поданной. Потом я хвалил столицу Тэрнии, город, который мне вообще не понравился, но я его хвалил за интересную (а если честно то убогую) архитектуру. Врал я не меньше часа и меня слушали все, не перебивая и чуть ли не с открытыми ртами.
– У вас очень интересная жизнь господин Волар, - сказала сестра графа после того, как я наконец-то заткнулся.
– Да, вот только от приключений тоже можно устать, хочется иногда просто некоторое время посидеть дома, - ответил я, не зная как ответить иначе. Её дочь Амелия, племянница графа, во время моего рассказа смотрела на меня с каким-то презрением. Ей видимо чем-то не понравился мой рассказ, а может быть ей просто я не нравился. Я не мог понять причины такой неприязни, ведь я вроде бы ничего плохого ей не делал. Видеть такое отношение к себе, было слегка обидно, но я сделал вид, что её взгляда не заметил. Всё остальное в ее поведении было вполне пристойно до тех пор, пока её мать не намекнула о том, что дочери пора бы уже задуматься о будущем и выйти замуж. Барон Маторок после её слов многозначительно посмотрел на своего сына.
– У меня есть на примете один достойный человек, - сказал он. Немолодой уже Тарон выпрямил спину и втянул живот, чтобы выглядеть стройнее.
– Прошу меня извинить ваше величество, мне необходимо выйти, - Амелия резко встала из-за стола и быстро вышла из зала. Граф лишь покачал головой, не одобряя поведение племянницы и попытку сестры прямо сейчас найти ей мужа. Сын Маторока был бы отличным мужем для Амелии по её мнению и не важно, что он старше её вдвое, главное что он богат. После того как девушка вышла, разговор за столом поменял направление. Говорили о плохой погоде, слишком холодной зиме, которая не нравилась никому, кроме меня. К зиме я относился как к обычному времени года, ну, и что, что лежит снег и холодно, в этом тоже есть свои плюсы. Моего мнения никто не услышал, до меня дело не дошло, разговор снова поменял направление.
Приблизительно через час ужин с королём закончился и гости, пожелав долгих лет жизни его величеству и будущей её величеству, стали расходиться. Мы с Лемаром, за всё время ужина он вообще не сказал ни слова, тоже решили, откланяться, но нас не отпустили. Не отпустила нас принцесса Милора, она хотела поговорить с нами с глазу на глаз. Теорон отнёсся к этому спокойно, видимо уже знал, о чём она будет нас спрашивать. Вместе с ней мы перешли в другую комнату, где и подверглись короткому допросу.
– Эрит, мой отец жив или нет?
– Когда мы его видели, к сожалению издалека, был жив, насколько здоров, сказать не могу. Мы боялись упустить Амоша, встречу с вашим отцом пришлось отложить на потом, но это потом, к сожалению, так и не произошло.
– Это правда, что этот Амош был бастардом моего отца? – спросила она. Я не знал, что говорить, правду или соврать, сказав нет. Решил, что если ей рассказали об этом, то смысла врать, уже нет.