— Простым воякам Обоган здесь не нужен. Не будут изгои его демонстрировать. В ближнем кругу охраны императора — да, но не здесь. Такие вещи напоказ не выставляют.
— Ты, случайно, не начальник императорской охраны? Будем надеяться, что прав, но постарайся быть внимательнее к волновым возмущениям.
— Куда теперь?
— Подальше отсюда. Будем искать массовое захоронение. Нам нужен мощный эгрегор. Здесь два-три строения и все. Центр управления находится глубоко под землей.
— Ну, это и кроту понятно.
— Строили его наверняка гаюны, которых согнали со всех ближайших городков и поселков. Выживших, естественно, уничтожили в целях сохранения тайны. Найдем захоронение, будет нам сущность не хуже верторога. Трудно даже представить, сколько там негативной энергетики.
Они незаметно проскользнули мимо редких часовых. Под прикрытием патруля, дыша в затылки солдатам, миновали охранные датчики биосканеров. Вскоре диверсанты свободно двигались в трех километрах от покинутого центра ПКО, обходя его по периметру. Логика их движения была проста. Оставшихся в живых строителей вывезли и уничтожили где-то неподалеку. Сейчас они искали следы от движения транспорта, вывозившего людей, удобный проход в горный массив, одновременно пытаясь уловить энергетический след или воздействие существующего эгрегора.
— Пошевели своего лежебоку, — спустя час предложил Шаман. — Он четче нас улавливает энергетику поля эгрегора. Строителей ликвидировали давно. Мы можем не уловить энергетику места, да со скалы экранируют.
«Я не лежебока, — обиженно пробурчал в голове нетрацев Шип-топ. — Спросили бы прямо, что вам нужно, глупые туфоги».
— Он еще и ругается, — проговорил Самум. — Может, оставим его в качестве подарка местной солдатне?
— Нет, — ответил Шаман. — Вот вернемся, и я засуну эту мартышку в энергокапсулу. Толку от него все равно никакого. Капсулу на Плутоне в мертвом море утопим, пусть там с камнями общается.
«Мартышка — это четверорукое животное из отряда приматов. Места обитания в районах…»
— Заткнись.
«Если вам нужно массовое захоронение гаюнов, то надо вернуться назад на триста метров. Скала с характерным острым выступом, за ней узкое ущелье. Удаленность вглубь три стома».
— Надо же, кроме ругательств еще и систему местного счисления выучил, — поворачивая обратно, проговорил Самум.
— Я думаю, это его не спасет, — ответил Шаман. — Мы к нему как к равному, а он нам бублик с хреном.
«Я могу дать только информацию. Бублик с хреном в кулинарии понятия несовместимые».
Разговор был исчерпан. Диверсанты вернулись по своим следам. Найдя приметную скалу, протиснулись в узкую щель. Камень был взорван и, падая, перекрыл вход в ущелье. Со временем все заросло кустарником, создавая видимость сплошной стены.
Попав в закрытое пространство, нетрацы сразу почувствовали присутствие эгрегора смерти.
Перестраивая на ходу свою энергетику, они прошли вперед больше двух стомов, когда на их пути стали появляться признаки разыгравшейся здесь трагедии.
Первый скелет лежал лицом вниз. Затылочная часть его черепа была расколота выстрелом в упор. Убийца стоял над жертвой и хладнокровно спустил курок, не заботясь даже о том, что на его одежду попадут кровь и ошметки мозга. Перед тем как строителя убили, гаюн полз, о чем свидетельствовала его поза. Руки вытянуты за голову, правая нога согнута в колене. Левая нога вытянута, но, судя по костным останкам, она была перебита пулей. Человек спасал свою жизнь.
Дальше скелеты стали попадаться чаще, и не только на дне, но и на крутых склонах. Все эти люди пытались сохранить свои жизни, а их хладнокровно расстреливали. Наконец диверсанты наткнулись за груды камней и остановились. Дальше дороги не было. Здесь картина была еще более ужасающей. Расстрельная команда, уничтожив колонну, отошла к обоим концам ущелья. Крутые склоны, заранее заминированные, были подорваны, и трупы людей поглотили под собой две скатившиеся каменные осыпи. Убийцы вернулись, расстреливая по дороге тех, кто был ранен и успел выползти из-под трупов. Каменное крошево и упавшие глыбы были политы из огнеметов. Кое-где между камней чернели кости обугленных конечностей, и даже черепа несчастных. Здесь до сих пор не росла трава, так как почва была глубоко пропитана горючей смесью. Выжить в том аду не мог никто.
Земляне несколько минут постояли, храня молчание, в знак скорби и уважения к неповинным жертвам. Их потомки были противниками, но эти расстрелянные, раздавленные, сожженные вызывали жалость и гнев даже у видавших виды диверсантов.