— Как наши дела? — спросил он.
— Все в полном порядке, — психолог показал маленький пакетик, где через просвечивающуюся пленку были видны два цилиндра стального цвета длиной не более пяти миллиметров и толщиной в один.
— Где?
— В шею под черепную кость, чтобы невозможно было достать.
— Сделаешь?
— Думаю, это лишнее. Вколем в десну верхней челюсти. Для проверки наличия чипа будет вполне достаточно. У тебя, я вижу, без изменений, — оглядев цех, резюмировал он.
— Будут, как только я включу установку, — и Шаман рассказал о своем плане.
— Почему бы нет, — пожал плечами психолог. — Только нам надо поторапливаться.
Выбрав среди пленников двоих, подходящих по росту и комплекции, Самум приказал им подняться на площадку.
Когда пленники появились перед диверсантами, прозвучал приказ:
— Раздевайтесь.
Возражений не последовало. Через три минуты диверсанты уже ничем не отличались от общей массы узников в их черных костюмах.
— Делаем ноги, — проговорил Смирнов, поворачивая антенну излучателя в сторону разливочного цеха и вдавливая кнопку запуска программы на пульте пси-установки.
— А если? — спросил психолог, имея в виду, что они оставляли множество следов своего пребывания.
— Если не будет. Максимум через двадцать минут здесь все взлетит на воздух, — вручая в руки двум голым пленникам по автомату и сбрасывая остальное оружие вниз, проговорил Шаман. — Они ощутят реальность, — имея в виду пленников, пояснил он, — минут через пять разбегутся по всему заводу подальше от этого цеха и начнут мстить. Остальное доделают взбесившиеся гаюны. За мной.
Диверсанты добежали до ближайшей лестницы, поднялись на верхний уровень и уже знакомым путем покинули здание. Выбравшись на воздух, включили голомаскировку. Еще десять минут — и два конвойных быстрым деловым шагом покинули территорию завода. За их спиной уже отчетливо слышались автоматные очереди.
— Сейчас начнется, — точно ощущая прошедшее время, проговорил Самум, когда они устроились на скамейке в сквере примерно в километре от завода.
Земля вздрогнула, будто услышав его слова. Над крышами ближайших домов, отстоящих метров на двести от стен завода, взметнулась огромная стена огня. Под эхо взрыва бесшумным блестящим дождем брызнули на мостовую стекла многоэтажек. Звук отдельных, более слабых взрывов еще доносился с территории завода, но в наступавших сумерках с каждой минутой все отчетливей проступало зарево разгорающегося пожара. Минут через пять до заинтересованных слушателей донесся вой сирен. К месту аварии неслись пожарные машины и автомобили службы порядка.
— Пойдем поближе, — вставая, произнес Шаман. — Сейчас там полная неразбериха и огромная толпа любопытных. Под этот шум и беготню проникнем на завод, где доблестная охрана нас и поймает.
Под видом пожарников они без труда оказались на территории, которую так недавно и в большой спешке покинули. Забросив все спецоборудование в ближайшее пылающее здание, нетрацы почувствовали себя не совсем уютно, будто остались голыми на глазах у толпы. Самум не удержался и обломком подобранного куска металла нацарапал в двух местах на стенах буквы ПФ. Теперь любому контрразведчику будет понятно, что это не просто авария, а очередная акция Патриотического фронта.
Спрятавшись в разрушенном взрывом здании, они терпеливо ждали, когда их найдут и доставят в лагерь. Ожидание затянулось часа на три. Уже в полной темноте по стенам забегали лучи мощных фонарей и послышались тяжелые шаги солдат поисковых команд. Вскоре луч уперся в двух измазанных сажей и пылью пленных.
— Двух мышей я нашел, — рявкнул кому-то в темноту гаюн, делая характерный жест стволом автомата.
Дрожащие пленники вышли из своего укрытия и встали перед властителем их судьбы, низко опустив головы.
— У-Сом, я их убью, — рявкнул гаюн. — Зачем нам возиться с этой грязью?
Оба нетраца, не спуская глаз с пальца вояки, лежащего на предохранительной скобе оружия, были уже готовы провести гипнотическую атаку на мозг садиста, но их остановил повелительный голос из темноты:
— Только попробуй. Отправлю до конца войны доить копаров.
Штурмовик разочарованно крякнул и нанес два быстрых удара в область животов беззащитных рабов, которые отбросили бедолаг метра на три.
— Веди их сюда, — донесся приказ из темноты.
— Сейчас очухаются. Похоже, контуженые, — довольным голосом сообщил боец.
— Волоки, если не шевелятся, некогда ждать, — сквозь режущую боль услышал Самум.
Гигант тяжело вздохнул, но не посмел ослушаться приказа. Подойдя, он своими лапами захватил каждого за ворот его одежды и поволок по битому кирпичу, доскам и остаткам разбитых рам наружу.
«Эй ты, мелочь пузатая», — мысленно позвал психолог.
«Я не мелочь и живота у меня нет», — обиженно отозвался в голове голос Шип-топа, любившего точность в выражениях редко поступающих приказов.
«Короче. Прочисти мозги этому уроду».
«Стереть всё?»
«Нет. Сделай его пассивным педерастом».
«Зачем?»
«Объясню позже. Шевелись, а то придется прогуляться к сурусу, и тогда они прочистят твои».
В голове Самум физически ощутил какое-то шевеление, быстро затихшее.
«Как дела?» — спросил он.
«Не мешай, я все сделал», — ответил мелкий пакостник.
Перестройка центров чужого сознания в сущности занимала доли секунды. Психолог, погасив боль в животе, но, оставаясь по-прежнему расслабленным, с нетерпением ждал момента мести.
— Получи, — недовольно проговорил штурмовик, разжимая пальцы, от чего нетрацы грохнулись с высоты полутора метров лицом на бетон.
— Целые?
— Целее не бывают. Я думаю, за них ты проведешь со мной ночку, — в конце фразы голос штурмовика сорвался на фальцет.
— Ты там случайно не ударился, — подозрительно разглядывая подчиненного, спросил У-Сом.
— Все в полном порядке, командир, просто ты мне очень нравишься.
По всей видимости, штурмовик полез целоваться, так как после секундной тишины послышался удар, грохот падающего тела и лязг металла о камень.
— Заберите этого придурка, — рявкнул кому-то офицер. — Позже разберемся, что за глюки у него в голове.
Послышались приближающиеся шаги. Кто-то шумно выдохнул, поднимая на плечи грузное тело.
— Этих в автобус, — приказал штурмовик.
Повторная транспортировка тел пришедших в себя диверсантов ничем не отличалась от проведенной первоначально. Только в этот раз в ней участвовали двое носильщиков. Колени и голени болезненно пересчитали ступеньки подъема, и их тела небрежно бросили на сиденья тюремного транспорта.
— Сколько всего нашли? — спросил чей-то голос за стеной автобуса.
— Всего пятнадцать, мазан.
— А сколько должно быть?
— Ровно сотня единиц.
— Конвой?
— Не нашли ни одного. От цеха, где они работали, ничего не осталось. Наверно, конвой погиб в первую секунду взрыва, а часть этих успела разбежаться.
— Мне доложили, что некоторые их них были с оружием и стреляли во все подряд. Откуда у них взялись автоматы?
— Не могу знать, мазан. В двух местах на стенах обнаружены знаки этого проклятого Патриотического фронта, да не пролилось бы семя их отцов, создавших этих тосыров. Может, они дали автоматы?
— Если все, что здесь творится, проделали эти тупары, — заскрипел зубами штурмовик, то когда мы всех найдем, я буду резать их по кусочкам.
— Я бы присоединился к вам, мазан. Другой кары они не заслуживают.
— Что дает сканирование?
— Слишком много помех. Когда здесь все потушат, придется перевернуть каждый камень. Расплавленный металл разлился на сотни метров. Возможно, часть единиц просто сгорели без остатка.
— Хорошо. Отправляйте этих в лагерь. Усильте оцепление.
— Будет исполнено, мазан.
Вскоре автозак вздрогнул от заработавшего двигателя, и в салон вскочили трое в форме конвойных. Машина двинулась в лагерь, куда как можно скорее хотели попасть нетрацы, уже пришедшие в себя и свободно сидевшие на скамье.
Путешествие длилось недолго. Через полчаса огромные ворота, проскрежетав по рельсам, сопровождаемым воем электромоторов, распахнулись, и автобус въехал под крышу приемного блока. Мелодия, рвущая перепонки, повторилась, и только после ее завершения начали открываться внутренние ворота, ведущие непосредственно в тюремный двор.