— Вроде не первое апреля, а у тебя шутки несмешные. В смысле «беременная»?
— Тома, какой смысл в слове «беременная»? Самый прямой. Это когда задержка, а потом писаешь на тест, и проявляются две полоски.
Снова смотрю в окно, вид из него успокаивает больше, чем пронзительный взгляд подруги. Как вообще могло такое произойти? Да, я бросила пить таблетки, которые глотала годами и мне не двадцать лет, чтоб так легко моя яйцеклетка благодарно приняла сперматозоид.
— Две, говоришь? А виновник торжества — это тот электрик из деревни? Где вы шоркнулись пару раз, и он уже пустил в тебя корни? Ему сколько лет?
— Дымову судя по статье, пятьдесят. Владимиру примерно столько же я бы дала. Да и имя совпадает. Слушай, Тамара, я не выжила из ума и это точно от, не двойник и не брат близнец, мы не в индийском кино.
— Ну, то, что ты дала, это ты молодец, воспользовалась советом подруги. А это точно он? Ну, Жень, ты уверена? Может, он просто один типаж, сейчас все отпускают бороды, как ненормальные, называя это брутальностью. Ты хоть фамилию его спросила, кроме имени?
— Можно подумать, что ты СНИЛС спрашиваешь, когда спишь с любовниками.
— Женя, я — это я, у меня другие моральные принципы и взгляды на жизнь. А ты у нас натура утонченная, профессорская дочка, воспитанная на классике, в окружении антиквариата и достойных людей общества, ну, это я про твоего мужа дерьмового, не говорю. Господи, а теперь еще дала какому-то электрику и залетела.
Тома говорит, конечно, складно, но именно в тот момент я и не думала о паспорте, фамилии, кто он и откуда. Мне просто было безумно хорошо, это помешательство, сексуальная эйфория, тело откликалось на любое его прикосновение, взгляд. Даже сейчас по телу бегут мурашки, а внутри все сжимается от воспоминаний.
— Ты чему улыбаешься?
— Марк как-то лет в шестнадцать пришел домой под утро и с засосом на шее. Я у него спрашиваю: «Сын, это, вообще, что такое?» А он мне: «Мама, это страсть». Так вот, Тамара, это была страсть. И что теперь делать, я не знаю.
— Предохраняться не пробовали? Капец, конечно, я в шоке, взрослые люди, тебе почти сорок, ему полтинник — и как подростки, их накрыла страсть и беспросветная глупость.
— Тамара, не начинай, к тому же Володя прерывал акт и не кончал в меня.
— Володя, сука! Этот Володя приперся сюда с какой-то девицей, сделал вид, что первый раз тебя видит, словно ничего между вами и не было. И ты думаешь, после того как он прерывался он поверит в то, что это его ребенок?
— Не знаю. Он девиц меняет каждый месяц, я посмотрела в интернете, для него и правда ничего не было. Так, случайная связь на лоне природы с запутавшейся в жизни уже немолодой и как выяснилось, голодной до секса женщины.
— И ты вот так все оставишь?
— Сама же говорила: молодец, что избавлюсь от ресторана. К черту тогда его, продам оборудование, выпишу всем расчет, буду жить без этой головной боли.
Реально не знаю, что делать и как теперь быть. Когда Володя уехал — так быстро, практически не сказав ни слова, оставив некоторые вещи, — думала, вернется, ждала. Двое суток еще ждала, дура наивная.
Но потом, вытащив машину из снега, зарядив севший аккумулятор на ферме, уехала в город, оставив ключи у Егора и записку в дверях, где они.
В первую неделю окунулась в работу, Федор слег с гриппом, крутилась как белка в колесе, пыталась взять у банков кредиты под залог квартиры, но мне не давали.
А потом только в первых числах декабря обратила внимание, что нет месячных. Мне бы стоило уже тогда задуматься, почему так болезненно ноет грудь и соски стали чувствительнее, но нет, я даже не сопоставила все факты.
Тринадцатое декабря, плохое число, да еще понедельник, купила в аптеке напротив ресторана тест. Долго смотрела на проявляющиеся две полоски, а внутри нарастали страх и паника.
Схватилась за живот, не узнала себя в зеркале, из него на меня смотрела какая-то замученная с темными кругами под глазами женщина.
Надо было идти к гинекологу и принимать решение, что делать, но я все оттягивала. Знала, что не смогу сделать аборт, а надо. От меня ушел муж, нет работы, мне сорок лет, случайный любовник пропал, и как жить дальше — неизвестно.
— Зато я знаю.
— Что? — вздрогнула от резкого и решительного возгласа Тамары.
— Нужно идти к нему, прям вот так, в офис, и все рассказать. Ребеночка заделал он, вот пусть и отвечает.
— К кому?
— К Дымову.
— Нет, я не могу. Нет, Том, нет, точно не сейчас.
— Не пойдешь ты, пойду я. Если он засунул свой писюн в тебя, то пусть ответит за это.
Глава 18
Устало тру виски, прикрываю глаза. И все еще вижу удивленный, а потом полный — нет, не ненависти, а презрения взгляд Жени. Вот дернул же меня черт разговаривать при Милке с ней, словно это она после семи дней сексуальных каникул в деревне собрала сумку и уехала, бросив меня. А я как обиженная барышня срываю зло.