— Тома, кончай меня и себя накручивать, со мной все хорошо.
Вышли на улицу, солнце сразу ослепило, морозный воздух взбодрил. Совсем рядом стояла та девушка в малиновой шубке, она пыталась кому-то дозвониться, психовала, топала ножкой.
— Лиза! — подруга громко ее окликнула, та вздрогнула от испуга, повернулась к нам.
— Да?
— Ты на машине?
— Да. Там водитель, он ждет.
— Ты ж моя ягодка, поехали. Быстрее поехали.
— Куда? Я никуда с вами не поеду! Отпустите меня.
— Лиза, надо ехать, а я вам расскажу, где Слава. Что с ним и как, все расскажу.
Девушка смотрит на меня, в голубых глазах недоверие, но ее машина и водитель — это мой шанс добраться до клиники быстро. Ловить и ждать такси времени нет, за ребенка страшно, не за себя.
— А вы кто такая?
— А мы по дороге все расскажем, давай, поехали как раз к Славке, — Тома тащит Лизу к припаркованному и заведенному черному «Мерседесу», мы все дружно садимся в салон, водитель — молодой человек — удивлен нашей компании, но не возражает.
— Елизавета Васильевна, все нормально?
— Нормально, милый, нормально, гони на Некрасова пятнадцать, — Тамара командует, ее трудно ослушаться.
— Елизавета Васильевна? — водитель ждет приказа хозяйки, та сама не знает, что ответить, но кивает.
— Трогай, трогай, малыш, и давай шустрее, надави там на педальку, чтоб с ветерком, но аккуратно, у нас ценный груз.
Тамара не унимается, я откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза, пытаясь успокоиться, но в голове все крутится слово «покушение», а за ним моя фантазия выстраивает целую цепочку событий.
Ну почему так все не вовремя? Почему я так остро реагирую на все? Да потому что Дымов мне не безразличен, далеко не безразличен, гораздо больше, чем я себе все это время внушала. Я уговаривала себя, что между нами всего лишь секс, обоюдный, невероятный, но вышло, что у меня к нему любовь, а вот что у него — загадка.
— Так вы не Евгения?
— Туго ты, моя ягодка, соображаешь, разве у такого говна, как Котов, может быть жена грузинка? Да все мои предки перевернутся в гробу.
— Зачем вы меня обманывали?
— Потому что ты так и просишь, чтоб тебя обманули, веришь хер пойми кому, влюбилась еще в Славку. Господи, где ты вообще его нашла? Он ведь старый для тебя. Смотри, какой ладный парнишка у тебя в шоферах, красивый, молодой, вот сейчас налево, откуда здесь вообще пробка и столько ментов?
Я немного успокоилась, но снова напряглась, увидев несколько полицейских машин, водитель сбавил скорость, а я увидела знакомый силуэт, это был Максим, точно, это он.
— Тамара, там Макс. Посмотри, точно это он?
— Нет, тебе показалось, — подруга нервно завертела головой, а потом переключила все внимание на меня. — Тебе точно хорошо? Где болит, говори? Не душно?
— Тома, да отстань от меня! Мне хуже от твоей заботы и причитаний.
Лиза опять начала спорить с Тамарой, еще немного — и от их компании у меня треснет голова. Она все это специально, знаю я ее, отвлекает меня, ничего не говорит, да и к лучшему, наверное, лучше не знать. Не сейчас. Все потом, главное — ребенок.
До клиники нашего волшебного доктора доехали за пятнадцать минут, Тамара командным голосом приказала водителю Лизы нести меня на второй этаж, тот не отказался, а его хозяйка уже совсем ничего не понимала.
— Ну, что у нас стряслось? Понервничали? А я вам что говорил? Нельзя этого делать, категорически нельзя.
Тамару выгнали сразу, чтоб не мельтешила и не нагнетала. Лежала на кресле, Эдуард Маркович делал осмотр, было страшно, я сдерживала слезы.
— Ну, не так все печально, — задумчиво глядя в аппарат УЗИ, доктор успокаивал меня. — Есть истмико-цервикальная недостаточность, шейка укорочена, а вот что кровит, это плохо.
— Но вы ведь как-то можете его спасти?
— Я сделаю все, что от меня зависит. Нужна маленькая, но экстренная операция, так бывает, и вы, увы, не первая, кто оказалась в такой ситуации. Вы готовы, Евгения?
— Да, да, конечно, да.
Господи, как же страшно, это не передать словами.
— Сейчас сделаем капельницу с кровоостанавливающим, потом аккуратно зашьем шейку, чтоб хорошо укрепить нижний сегмент матки.
— Спасите его, пожалуйста, — слезы потекли ручьем, грудь изнутри обжигал огромный огненный шар. — Я так люблю его.
Сама не знаю, кого я сейчас люблю больше, Дымова или его ребенка. Но это уже неразделимо и без выбора.
— Без слез, так, все будет хорошо. Вы ведь верите в это?