Было ясно: Газнефтепром любыми правдами или неправдами будет добиваться того, чтобы результаты первого аукциона были аннулированы. Из источников в Газнефтепроме сообщали, что команда уже дана: ни шагу назад!
Теперь можно было и соскакивать — бультерьер вцепился такой хваткой, что уже не оторвать. Именно в этот момент «Феникс–групп» и поставило в известность РФФИ, что не может выплатить первый транш. Ситуация–де изменилась. В Газнефтепроме, похоже, вздохнули с облегчением. Всем и так уже надоела эта бодяга.
Ну а дальше… Дальше всё прошло как по маслу. За вычетом пятидесяти миллионов, пошедших в доход государству.
…Выпив «Луи XIII», Гоша окончательно повеселел:
— Демьянову, что ли позвонить? Поздравить с удачной покупкой!
— Ладно, Гоша, не дразни гусей, — отсоветовал мудрый Нур.
— Шучу, — ответил Гоша. — Но скажу тебе честно. За Немало — Корякскую ситуацию я теперь спокоен. Всё–таки наше детище попало в хорошие руки. Газнефтепромовские парни всё выжмут по полной. Да и родное государство в накладе не останется. Так что всё, что ни делается, всё…
— К лучшему, к лучшему, — продолжил Гошину нехитрую мысль Нур. — Свадьбу–то когда играть думаете? — и, не выслушав ответа, стукнул себе кулаком по лбу: — Там же Мадинка, может, уже рожает! А я тут с тобой коньяки распиваю!
Мобильник Мадины не отвечал. Это могло означать лишь одно — и вправду начались роды.
Нур, растеряв всю свою невозмутимость, вёл себя как настоящий дорожный хулиган. Не выдержав стояния в пробке, он вырулил на трамвайные пути и прямо по рельсам газанул к перекрёстку. Проскочил на жёлтый и свернул на Ленинский.
Теперь ехать оставалось всего ничего — Мадина рожала в Первой Градской. Нур сначала хотел её отправить в Лондон, но Мадина отказалась напрочь. Пришлось оборудовать отдельную палату в стандартном московском роддоме. И заодно уж — поставить новенькое израильское оборудование.
Но телефон родильного отделения, тем не менее, был прочно занят. Что же это такое! Так недолго и с ума сойти!
Нур знал, что родится двойня. Один — мальчик. Второй ребёнок на ультразвуковом исследовании свой пол показать отказался. Собственно, вариантов было всего два — либо мальчик, либо девочка.
Он оставил машину в больничном дворе и как вихрь ворвался в приёмную. Так и есть — румяная барышня в белом халате беззаботно треплется с кем–то по служебному телефону. Наверняка — с хахалем. Что за Советский Союз!
На стене в приёмной был вывешен список родивших. Прямо как сводка с поля боя. Сафиной в списке не обнаружилось. Нур подошёл к окошку и, бесцеремонно протянув руку за стекло, нажал на «отбой». Больничная барышня испуганно пискнула и уставилась на него круглыми глазами:
— Мужчина, вы что? — спросила она и неожиданно громко икнула.
Вот курица! — подумал Нур и улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок:
— Сафина, Мадина, — чётко произнёс он.
— Смотрите на доске, — отмахнулась было барышня, но увидев, что глаза Нура светлеют от бешенства, набрала номер внутреннего телефона. — Лиля, тут спрашивают про Сафину, — косясь на Нура, сказала она.
Нур, нетерпеливо постукивая ботинком по полу, следил, как выражение лица румяной медсестры меняется с кислого на радостное. Наконец девица оторвалась от телефона и сообщила так гордо, будто в том, что произошло, была и её заслуга:
— У Сафиной — близнецы. Мальчик и девочка. Три ровно и два девятьсот. Для близнецов — это хороший вес. Дети в порядке, роженица тоже.
Девушка замолчала — вместо встревоженного усатого лица перед нею был букет роз, перевязанный красной ленточкой. За ленточку была заткнула стодолларовая купюра. Странного нервного папаши и след простыл…
…Весь остаток дня Нур занимался очень важными делами, и дома оказался лишь к вечеру. Как раз к тому часу, когда в дверь их с Мадиной московской квартиры позвонила Гюзелла Альбертовна, мама Мадины.
— Поздравляю! Я только что из роддома, Мадина чувствует себя великолепно. Я договорилась, завтра и тебя пустят в палату, но только на десять минут, тебя там уже все боятся, — с порога начала докладывать Гюзелла Альбертовна, но осеклась.
Она долго–долго смотрела на сияющего Нура и затем спросила тихо:
— Ты что с собою сделал, Нурмухамет?
Нур пригладил гладко выбритую голову:
— А что? Не нравится?
— Да вроде ничего. Даже брутально, — призналась тёща. — Только непривычно как–то…
— Я Мадине обещал, что если всё пройдёт нормально, я хвост отрежу, — сообщил Нур и вновь погладил голову. — Ну, а так как всё прошло сверхнормально, то я план и перевыполнил.