— Плохо была закрыта, — пробормотала она, и этот вответ удовлетворил чеченца.
На светофоре у памятника горела стрелка направо. Туда таксист и свернул, не сбавляя скорости.
Дождь хлестал с прежней силой. Ольга, встав коленками на сиденье, сквозь пелену воды на заднем стекле, провожала взглядом фонари Ленинского проспекта, бежавшие от неё в промозглую мглу. В их отблесках захлестнувшая город лужа казалось неимоверно глубокой. Дома, сияющие рекламами, проплывали как корабли по посеребрённому луной морю. Хотя браслет занимал все Ольгины мысли, край её подсознания щекотало странное чувство. Она как будто смутно ждала чего-то от этой так выразительно глядевшей на неё ночи. Чего-то большего, чем браслет.
— Ох, дали им волю, — проговорил водитель при виде двух патрульных машин, мчавшихся по другой стороне проспекта, — они в конец обнаглели, пользуясь тем, что люди напуганы. Вдвое больше брать стали. И знаешь, везде, везде взятки выросли! Это у них — борьба с терроризмом. Сдаётся мне — не только менты, но и вообще вся власть до самого верха гребёт деньжищи на этих взрывах.
— Для этого и взрывают, — бросил Рамиль.
В середине Ленинского таксист выполнил разворот, и чуть-чуть проехав, свернул направо, в узкий проулок, затем, — налево, в лабиринт тёмных и полутёмных дворов. Рамиль показывал путь, а Ольга старалась его запомнить, чтобы не плутать потом по этим дворам с браслетом. Однако, расположение зданий, помоек и гаражей казалось настолько путанным, что ей удалось запомнить немного. Когда машина остановилась перед одним из подъездов длинной кирпичной многоэтажки, по телу Ольги снова прополз озноб. Она с дикой силой стиснула кулаки, чтоб страх испугался. Он испугался и отступил. Она расстегнула сумочку. Между тем, Рамиль дал таксисту две сторублёвки, сказав при этом:
— Вот тебе на два штрафа.
— Как бы не на один, у этих волков аппетит растёт с каждым часом, — буркнул таксист, и вдруг, внимательно осмотрев купюры, тихо прибавил. — Слушай, а на них кровь!
— Ничего не знаю, мне в магазине такие дали. Менты у тебя их примут, не беспокойся. Им сейчас некогда разбираться где и откуда кровь.
Им надо как можно больше денег срубить, пока страна стоит раком.
Во время этого разговора Ольга успела вынуть из сумочки клофелин, запрятанный под подкладку, сунуть его под лифчик и попытаться натянуть туфли. Именно попытаться.
— Ах, твою мать! Долбанные туфли не налезают!
— А почему? — не понял Рамиль.
— Да у меня ноги, кажется, отекли. Четыре часа стояла! И туфли мокрые.
Продолжая злиться, Ольга накинула на плечо ремень сумочки, взяла туфли, и, выпрыгнув из машины, босиком забежала под козырёк подъезда. Пока бежала, дождь успел снова вымочить её всю. Двор был освещён тремя фонарями. Напротив дома располагались грибки, песочницы, и качели детской площадки. К ней примыкали ряды уродливых гаражей. Тротуар вдоль дома был сплошь заставлен машинами. Ольга ожидала чеченца почти минуту, уверенная, что он даёт водителю ещё денег — за то, чтоб тот навсегда забыл о нём и о ней. Выйдя из машины, которая сразу сорвалась с места, и, обогнув гаражи, скрылась за углом, чеченец спокойно, как под зонтом, зашагал к подъезду. Ростом он оказался пониже Ольги. Подойдя к ней, смотревшей лишь на браслет, он вытащил из кармана большую связку ключей, среди коих было штук пять магнитных, и приложил один из последних к замку подъездной двери. Замок не сработал. Пожав плечами Рамиль поднёс к нему другой ключ, по виду — точно такой же. Раздался писк. Открыв дверь, Рамиль вежливо пропустил вперёд Ольгу и вошёл следом. Подъезд был чистый и светлый, словом, элитный. В лифте, который ждать себя не заставил, Ольга спросила клиента:
— Слушай, у тебя водка дома имеется?
— Да, имеется. И есть ещё кое-что получше.
Лифт, вздрогнув остановился. Створки разъехались.
— Это третий этаж? — уточнила Ольга, выйдя и оглядев площадку.
— Четвёртый.
Поведя носом, Рамиль брезгливо поморщился.
— Ну как можно такое дерьмо курить?
Сигаретный дым вползал на площадку с лестницы, потому что дверь между ними была прикрыта не плотно.
Рамиль захлопнул её и отпер другую, прямо напротив лифта. За нею располагался просторный холл с дверьми четырёх квартир. Его освещение не работало, и чеченец оставил общую дверь распахнутой, чтоб быстрей отпереть свою. Пока он возился с тремя замками, босая Ольга стояла сзади, куря последнюю сигарету и глядя по сторонам в надежде найти что-нибудь тяжёлое, хоть бутылку. Но холл был пуст. Идти к мусоропроводу, возле которого три бутылки стояли она сочла чересчур рискованным.