— Ты можешь этого идиота кровью умыть?
— Нет, это я не могу.
Ольга изумилась. Бросила книгу на пол.
— Как так — не можешь? Баранов тебе велел во всём меня слушаться!
— Не во всём. Мне запрещено оказывать какое-либо влияние на его деловых партнеров.
— А если я опять тебе вставлю пистолет в задницу?
— Твоё право.
Ольга свесила ноги и, подняв правую, со всей силы дала Наташке пяткой по лбу. Спортсменка грохнулась навзничь.
— Тварь! — заорала Ольга, я тебе приказала сидеть на корточках!
— Извини, — сказала Наташка, и вновь уселась на корточки.
— Перестань её бить, — вмешался Серёга.
— А ты мне что, командир?
— Понимай как хочешь. Но чтоб я больше не видел этого. Ясно?
Ольга смолчала. Чемпионка смогла поблагодарить Серёгу лишь взглядом. Отложив косячок, Кирилл поинтересовался:
— Долго ты будешь в немилости у Баранова?
— Я не знаю, — произнесла спортсменка, тихо вздохнув.
— А вдруг он решит избавиться от тебя? По-моему, это было бы очень даже логично. Ведь отпустить тебя он не может, ты много знаешь. А доверять тебе после того, что произошло, — тем более. Он, как мне кажется, не из тех, кто такие штуки прощает.
— Да, не из тех, — подтвердила Ольга, поняв, куда Кирилл клонит, — надо быть долбанутым, чтобы закрыть глаза на то, что произошло. А он — человек вменяемый.
Наташка молчала.
— Что ж ты молчишь? — топнула ногой Ольга. Не понимаешь, дура, что тебе — смерть?
— А разве от смерти криком спасаются?
— Дура! Думай, что тебе делать! Думай!
Выражение глаз Наташки не изменялось. Докурил и Серёга. Зевнув, он проговорил:
— Да что вы пристали к ней? Отвяжитесь! Она Баранова знает лучше, чем вы.
— Она — каратистка, — напомнила ему Ольга, — у неё сотрясение мозга случалось чаще, чем у тебя — семяизвержение.
Эта реплика вызвала у Кирилла острый приступ веселья. Настолько острый, что неприятно стало даже Серёге.
— А ну, заткнись! — крикнул он, пихнув друга локтем, — ты перестал быть похожим даже на идиота!
— Ну, это ты зря, — возразила Ольга. — На конкурсе идиотов он взял бы серебряную медаль. Золото, конечно, осталось бы за тобой.
На столе стояли четыре бутылки пива. Серёга сдёрнул зубами пробку с одной из них, часть пролил. Кирилл взял другую, ударил краешком пробки о край стола. Пробка отлетела. Разлилось больше, чем у Серёги.
— Вы слишком мало берёте, — проговорила Наташка, вернувшись к сути вопроса, — мне нет резона копейки с вами делить.
— А сколько эта дискета стоит реально? — спросила Ольга.
— Трудно сказать. Но я точно знаю, что Березовский включил все свои ресурсы, чтоб её взять. Миллионов десять — пятнадцать смело можно было запрашивать.
— Это бред, — произнёс Кирилл, поймав на себе вампирские взгляды Серёги с Ольгой. — Один лимон Баранов отдаст спокойно, а за пятнадцать он будет биться по-взрослому. Получить то мы их получим, но не успеем потратить и сотни баксов. К делу подключат очень серьёзных специалистов.
— Этот вопрос я смогу решить, — заверила чемпионка. — Ломите цену, не бойтесь.
Три компаньона мрачно и возбуждённо задумались. Кирилл с Ольгой не отрывали глаз от Серёги. Тот закурил обычную сигарету, пристально глядя на истязаемую спортсменку. Та сохраняла полную неподвижность, опустив глазки.
— А как ты этот вопрос решишь? — поинтересовался Серёга, — то, что ты можешь разламывать кирпичи ладонью, вовсе не означает, что ты — Джеймс Бонд.
— Но если бы я умела только разламывать кирпичи, Баранов не поручил бы мне выбивать информацию из Кристины под самым носом ментов. Был ответ Наташки. — Я провернула с Барановым сотню дел. Я хорошо знаю, кто на него работает. Все их методы знаю.
— Какую там сотню дел? — усмехнулась Ольга, — лет то сколько тебе?
— Мне двадцать семь лет. Я спортом не занимаюсь уже три года.
— Двадцать семь лет? Ты на двадцать выглядишь.
— Посмотри в интернете мой год рождения.
— Хочешь пива? — спросил Серёга, сделав большой глоток из бутылки.
— Спасибо, нет.
— Спортивный режим?
— Я просто не пью мочу.
— Можешь сесть на стул.
Бронзовая призёрка Олимпиады бросила взгляд на Ольгу. Ольга кивнула. С гримасой боли поднявшись, Наташка медленно пошла к стулу. Он стоял возле шкафа. На его спинке висел ремень. Ноги у спортсменки почти не гнулись. Она уселась, вытянув их. При этом её лицо исказилось болью ещё сильнее.
— Жопа болит? — улыбнулась Ольга.
— Да. Очень сильно.
Ольга была довольна ответом.