Она закурила.
— Ты не похож на уставшего человека. Ты не устал, ты запутался. И запутал тебя Кирилл.
— Ты чувствуешь в себе силы меня распутать?
— Для этого не потребуется какой-то огромной силы.
— Тогда я, может быть, справлюсь сам?
Она, казалось, ждала этого вопроса. И у неё был ответ. Он не прозвучал, так как за воротами вдруг раздался автомобильный гудок. Серёга напрягся.
— Это Кирилл, — заявила Танька, вставая.
— А ты уверена?
Не ответив, она пошла открывать. Тапки злобно хлопали. Сигаретный дым тянулся, как шлейф. Серёга следил, как она сдвигает засов, как стальные створки распахиваются сами собой, и как на участок въезжает новый автомобиль Кирилла — синий с никелированным кенгурятником «Гранд Чероки». Заглушив двигатель, Кирилл вышел и обнял Таньку. Она не подняла рук. Заперев ворота, он зашагал к беседке. Приятели обменялись рукопожатием.
— Классно выглядишь, — произнёс Кирилл, усаживаясь за стол напротив Серёги.
Серёга пристально наблюдал за ним. Чувствуя себя неловко под его взглядом, Кирилл опять повернулся к Таньке.
— А ну, иди что-нибудь поделай!
— А не пойду, — огрызнулась Танька, садясь, — с какой стати? Я у себя, а не у тебя.
— Ты хочешь, чтоб мы уехали? Мы уедем. У нас конфиденциальный деловой разговор. Понятно тебе?
— Послушайте, вы, деловые люди! Пожалуйста, не устраивайте мне здесь наркопритон!
— Замётано. Убирайся.
С брызжущими злобой глазами Танька вскочила и ушла в сад. Со стороны дома по-прежнему доносилось чавканье и бурчание Колокольчика. Так же слышен был скрежет его зубов, обтёсывающих кость. Розовое солнце нежно светило сквозь ветви груш. Оно припекало так, что, если бы ветви не были голыми, можно было б подумать — стоит один из первых дней сентября.
— Ну зачем их столько? — с досадой пробормотал Кирилл, взяв журнал и перелистнув несколько страниц, — объясни, Серёга! Зачем? Я этого просто не понимаю!
— Осень пришла, — объяснил Серёга, — весной поймёшь.
Не бог весть какая шутка Кирилла сильно развеселила. Слушая его смех, Серёга с необычайной ясностью понял, что Колокольчика больше он не услышит, и не погладит Борьку, и Танька, видимо, навсегда исчезнет из его жизни.
— Кто на тебя наехал?
Оборвав смех, Кирилл швырнул журнал на пол. Тихо сказал:
— Халдей.
— И сколько он хочет?
— Восемьсот косарей.
— Серёга присвистнул.
Кличку названную Кириллом, он где-то слышал, но не мог вспомнить, что из себя представляет её носитель. Впрочем, сейчас это было не так уж важно. Сейчас гораздо важнее было понять, что, собственно, из себя представляет теперь Кирилл. Серёга взял сигарету. Закуривая, спросил:
— Ты сюда хвоста не привёл?
— Да нет.
— Точно?
— Точно.
— Где мои шестьсот тысяч?
Повернув голову, Кирилл злобно плюнул в крапиву.
— Да где лежали, там и лежат твои шестьсот тысяч. Вот идиот! Я сюда приехал не для того, чтоб ты выяснял, дёрнул я твои шестьсот тысяч или не дёрнул! Я объяснил тебе ситуацию. Рассказать, кто такой Халдей?
— Не надо. Где Ольга?
— Ольга? В Москве.
— Она ведь хотела какой-то бизнес открыть. Открыла?
— Да, если это можно назвать таким громким словом. У неё — три ларька около метро «Электрозаводская».
— Чем торгует?
Кондитерскими изделиями. Но это, насколько я понимаю, не основной источник дохода. Серёга так заинтересовался, что погасил сигарету.
— С ней тусит Ливенштейн, объяснил Кирилл.
— Это кто?
— Банкир. А кроме того… Ну ладно. В общем, банкир.
— А этот банкир не может Халдею в табло заехать?
Кириллу снова стало смешно. Он хохотал долго. И опять его смех позволил Серёге понять реальное положение дел. Он видел, насколько Кирилл напуган. Очень уж странным был его смех.
— Кто такой Халдей?
— Халдей? — повторил Кирилл, перестав смеяться. Пристально глянув по сторонам, затем на Серёгу, он произнёс в пол-голоса.
— Друг семьи.
— Кирилл, я не понимаю! Какой семьи?
Кирилл разозлился.
— Серёга! Ты либо косишь под дурака, либо у тебя из-за Таньки мозги текут из ушей. Семьёй называется полтора десятка приближённых к президенту людей, которые всё решают. В этом году они, например, решили сдвинуть на задний план уголовных авторитетов, которые вместе с ними рулят и экономикой, и политикой. Халдей взялся за это дело. Трёх знаменитых воров в законе он уже замочил.
— Но если ему поручают такого рода дела — значит, он кого-то мочил и раньше? — предположил Серёга.