Дэвид резко повернулся к нему.
— Она — из числа Сокровенных праведников, — заявил он. — И если я спасу ее жизнь, только одну жизнь, то спасу и весь мир. Это ведь ваши слова? — Он снова открыл свой сотовый телефон. — Мы видели Мюллера в Лондоне, — продолжал он. — Я улечу туда сегодня вечером первым же рейсом, а вам оставлю мой журнал. — Достав журнал из сумки, он передал его Йел, не обращая внимания на выражение боли на ее лице. — Можете его изучать. Да хоть разорвите на части. Делайте все, что вам взбредет в голову. В этом деле вы без меня обойдетесь. Как позвонить в авиакомпанию «Эль-Аль»? Скажите мне номер.
— Дэвид, пойдемте в здание, — уже спокойно сказал Иосиф. — Мы можем заказать вам билет, но прежде все это надо продумать.
Дэвид удивленно посмотрел на отца и дочь. Неужели они не понимают его состояния? Кошмарные видения проносились перед его мысленным взором. Что теперь с Меридит и с Хатчем? Живы ли они? И что со Стаси?
Чтобы отделаться от мрачных мыслей, он первым прошел в двери Центра каббалистики. За ним последовали Йел и ее отец.
Когда Дэвид вошел в просторное, прохладное фойе, в его памяти вдруг отчетливо возникли знакомые слова: «Гора только кажется непреодолимой». Дэвид вздрогнул. Так говорил ему Хатч у подножия одной из Гранитных гор: «На нее надо подниматься так же, как грызешь кость, — осторожно, медленно и не стараясь проглотить все сразу».
И тут им овладело странное, идущее откуда-то извне спокойствие, сродни тому, которое он почувствовал, когда они с Хатчем впервые поднимались на гору. Сначала он только изображал хладнокровие, как учил Хатч. Но постепенно его страх действительно уступил место уверенности. Краем уха Дэвид услышал, как Йел звонила в аэропорт.
Не обращая на это внимания, он вынул оба драгоценных камня из кармана и стал их рассматривать, пока Иосиф разговаривал с какими-то людьми. Они стали теперь как будто тяжелее, и исходившее от них сияние слепило его глаза. Дэвид снова убрал оба камня в карман.
«Однажды я подчинился первому побуждению и последовал вызову Криспина, — сказал он себе. — Но теперь так поступать не следует. На сей раз я должен твердо стоять на ногах и смотреть, куда я иду».
— Что значит «все рейсы отложены»? — Дэвид чуть было не вырвал у Йел мобильный телефон.
— Если вы мне не верите, попробуйте убедить авиакомпанию организовать полет во время особого положения. Сомневаюсь, что у вас это получится.
— Что еще за особое положение?
— Иран, возможно, готовит ядерный удар. — В ее голосе чувствовалась тревога. — Пойдемте смотреть телевизор.
Они вошли в комнату для персонала центра, похожую на школьную столовую, только с вмонтированным в одну из стен большим телевизором. Иосиф уже сидел у телевизора вместе с десятком других хмурых израильтян.
— Они обвиняют США и Израиль во взрыве танкера на прошлой неделе в порту Лейер, — сказала, обращаясь к Йел, маленькая женщина в очках.
— И из-за этого несчастного случая, — негодующе заметил высокий, плотный мужчина, — должны погибнуть миллионы невинных людей! Нас может спасти только чудо.
— Ребе, вот человек, способный совершить чудо. — При этих словах Иосифа головы всех присутствующих повернулись в его сторону, а он добавил, положив руку на плечо Дэвиду: — Раввин Кардоса, это — Дэвид Шеферд, приехавший в наш город с журналом и двумя драгоценными камнями с наперсника нашего верховного жреца!
Все присутствующие ахнули. Йел видела, как напрягся Дэвид, поняв, что угодил в ловушку. Ведь ему сейчас хотелось только одного — помочь своему ребенку.
— Работайте с нами, Дэвид, — тихо сказала она. — Сейчас это единственный способ действительно помочь Стаси. Как только аэропорты вновь откроются, я обещаю вам — вас отпустят. Но пока нам нужен не только ваш журнал, но и вы сами. Ведь знание, данное вам, может еще обнаружить себя и помочь нам всем. Именно здесь вы и должны находиться — ради Стаси и ради всего мира.
«Все равно у меня не осталось выбора», — безнадежно подумал Дэвид. Он понимал — Йел права.
Когда они поднялись в компьютерную лабораторию на верхнем этаже, раввин Кардоса вкратце рассказал гостю о сути работы центра.
— Здесь мы изучаем фрагменты папирусов, признанные специалистами аутентичными, — сказал он. — Мы их сканируем и вводим в компьютеры, ища в их содержании скрытые послания Хашем.
— Ребе, Дэвид — светский еврей, — сказала Йел. — Он может и не знать о многих именах Господа и об их могуществе.
— А сколько же всего имен существует? — спросил Дэвид.
— Семьдесят два, — ответила Йел. — К наиболее известным относятся «Элохим», «Хашем», «Адонай». «Шекхина» — имя женской сущности Божества, данной этому миру. Мистики медитируют с каждым из сакральных имен отдельно, в их начертании на иврите.
— Я вижу, вы успели узнать у нас очень многое, — одобрительно улыбнулся раввин. Он продолжал, обращаясь уже к Дэвиду: — Как мистики, мы также верим, что вся Тора в целом содержит еще одно из имен нашего Господа.
— То, которое нельзя произносить? — спросил Дэвид.
Раввин поднял брови, но ничего не ответил.
Они прошли в просторную библиотеку, где за большими рабочими столами сидели люди, изучавшие фотокопии папирусов. Другие сидели, обложившись книгами, и изучали компьютерные распечатки.
«Именно здесь они сличали имена из моего журнала с именами из найденных фрагментов», — подумал гость.
— С Бениомином и Рафи вы увидитесь позже. А сейчас начнем здесь, — сказал раввин, указывая на стол, где лежали графики и диаграммы. — Позвольте, я посмотрю ваш журнал.
Дэвид посмотрел на Йел, и она передала журнал раввину.
Он опустился на стул и пригласил их садиться.
Раввин Кардоса перелистывал страницу за страницей, сопоставляя их с компьютерными распечатками, лежавшими на столе. Дэвид следил за его работой, пытаясь понять, зачем он так долго возится с текстами и что ищет.
Когда тот наконец закрыл журнал и снял очки, Дэвид уже решил встать и уйти, но слова раввина заставили его остаться на месте.
— Ваш журнал, может быть, даже более важен, чем полагал раввин бен Моше.
— Почему? — спросил Дэвид. — Вы что, нашли недостающие имена?
— Нет. Для этого мы должны ввести в компьютер все содержимое вашего журнала. Но я заметил нечто интересное относительно того, каким образом к вам приходят эти имена. Профессор?..
— Дэвид.
— Профессор Дэвид, на всех вариантах найденных нами фрагментов имена всегда располагаются в определенном порядке, а у вас — по-иному. Так отчего же в вашем журнале они располагаются в ином порядке, чем в «Книге имен Адама»? Что, если ваш журнал содержит ключ к прорыву, в котором все мы так нуждаемся?
— Вы полагаете, журнал Дэвида может содержать скрытое послание? — тихо спросила Йел.
Кардоса кивнул:
— По-моему, имена приходят к Дэвиду в таком порядке не без причины. Они открылись ему впервые во время его мистического видения с определенной целью. А именно: чтобы он знал имена «Ламед вовникс» — Сокровенных праведных и помог им спастись. Но порядок расположения имен, как я думаю, содержит еще одно послание, до сих пор не известное Дэвиду.
Все пытливо посмотрели на гостя.
— Каким же образом оно может стать мне известным, ребе? — задал он вопрос. — Поскольку у нас так мало времени, может быть, вы дадите мне какой-то намек?
— Если бы все было так легко, — ответил раввин. — Ни вы, ни я не математики. Но математика и помогла расшифровать нашу Тору — Пятикнижие Моисея, включающее книги «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа» и «Второзаконие». Здесь, в Центре каббалистики, мы пользуемся теми же компьютерными программами, которые наши ученые использовали для изучения Торы, но только для того, чтобы узнать имена Сокровенных праведных. Ведь хотя Адам записал имена всех живых существ, но эти имена были скрыты и при чтении следовало отыскать их.