На секунду Волконскому показалось, что она остановила на нем изучающий взгляд зеленых, как два изумруда глаз, но видение быстро исчезло, как и сами танцовщицы, стоило музыке ненадолго замолчать.
— Ну что, как они тебе? Подходят на роль принцессы? — Мэтрим хлопнул приятеля по плечу, возвращая с небес обратно на бренную землю.
— Они? Эээ… да, конечно, подходят! — Макс попытался вспомнить трех девушек, что танцевали буквально минуту назад, но мозг отказывался воспроизводить что-то кроме изяшных ножек его «дикой кошки», что в пылу страсти обхватывали его за пояс, и алых губ, выкрикивающих в экстазе его имя. Пришлось еще раз тряхнуть головой, — Уилли, твоя задача уболтать трех девиц явиться завтра на Эмари-Лейн, дом семь. Время — восемнадцать ноль ноль, и пусть не опаздывают.
— Трех? — нахмурился Мэт, — их было четыре…
— Ага, с длинноволосой кошкой я сам порешаю. Можешь договориться с Энди, чтобы организовал встречу?
— Только не говори, что собираешься между делом исполнить канкан в постели с одной из этих танцовщиц.
— Хорошо, я буду нем как рыба, — губы парня расползлись в дерзкой ухмылке, — но, чтобы прояснить ситуацию, это будет не канкан, а страстное танго.
— Чертов ублюдок!
— Лекса, можно я позаимствую твой шарфик? — неуёмная как егоза Зарина подлетела к моему трюмо, вызвав такой ураган, что пылинки пудры, мирно покоившиеся в коробочке, тут же взлетели в воздух, — у меня сегодня свидание с Тони, а он так подходит моим глазам.
— Забирай, — махнула я рукой, продолжая орудовать влажной салфеткой, стирая с лица следы косметики, — мне он сегодня ни к чему.
Последняя фраза вышла чересчур жалобной, но, к счастью, Зарина ничего не заметила, а то бы начала выпытывать, что со мной приключилось, и мне пришлось бы поведать ей о предателе Марке.
Заносчивом мудаке, которого на третий день нашей помолвки, я застала в постели с его домработницей. Избитое клише — «дорогая, это не то, что ты подумала!» — до сих пор скрипит песком на зубах.
Чтобы я когда-то еще поверила мужчине? Да скорее земля заледенеет и покроется толщей льда! Все они гады и обманщики, и исключений не бывает!
Надо стать как тетушка Жалин, что отвергает все предложения руки и сердца, и использует мужчин в качестве ходячего кошелька и постельной грелки. Большего они не заслуживают!
Надо только найти кого-то стоящего внимания и…
Память вернула меня на сцену, когда среди шума толпы и света ламп, посреди отвязного танца, я встретилась глазами с парнем, что буквально пожирал меня взглядом.
Это длилось всего пару секунд, но картинка запечатлелась в голове и никак от нее было не избавиться.
Рукава свободной белой рубашки, поверх которой он надел черный жилет и бабочку, были закатаны до локтей, одна рука лежала на спинке стула, а вторая, механическая, — грубой, надо заметить, работы, — умело держала стеклянный бокал с каким-то напитком.
Нижняя губа пухлее верхней, черная прядь волос спадала на лоб, пряча глаза, и находись я рядом, не сдержавшись, поправила бы ее. Но не это было самым странным.
Из-за стойкого чувства узнавания перехватило дыхание, и задержись я на сцене чуть дольше, запнулась бы в танце и опозорилась на весь зал.
Я где-то видела это лицо, и откуда-то знаю, что глава у него серые, словно грозовое небо, а я их даже не разглядела. Как такое возможно?
— Лекса, — открылась дверь в женскую гримерку, и через образовавшуюся щель протиснулась голова Энди Керна, местного привратника, с которым я не сильно ладила, — можно тебя на пару слов?
Глава 8
— Ты же знаешь, я не предоставляю отдельных услуг. Договаривайся с Эстер, она не откажет, — вырвав руку из хватки привратника, я сделала шаг назад и прижалась к стене.
Согласившись переговорить с ним в отдельном кабинете, который принадлежал нашему распорядителю Винсенту, что на днях подхватил простуду и уже второй день не появлялся в «Лерой», я понятия не имела, что дело примет подобный оборот.
«Клиент хочет тебя видеть!» Ага, бегу и спотыкаюсь!
Я не для того танцам полжизни отдала, чтобы в конечном итоге прослыть шлюхой из кабаре, какими нас, танцовщиц, считают все подряд.
— Ему нужна именно ты, — лицо Энди приобрело багровый оттенок от плохо скрываемой злости. Амбал явно любил решать все дела силой, и плохо воспринимал, когда ему говорили «нет».
— Мне плевать, кто ему нужен, а будешь держать меня здесь — пожалуюсь Винсенту, когда выйдет на работу, — не очень страшная угроза, и привратник это понимал, но больше мне прикрыться было нечем.