— Тебя только за смертью посылать, — сказал Пал Палыч. — Чай-то принес?
Я отдал Светке чай с конфетами и рассказал о своих дорожных встречах.
Пал Палыч в отличие от меня вовсе не удивился председательской осведомленности. Оказалось, что дядя Егор ездил в Андреевку сообщать о разрытой могиле священника. Он хотел привлечь внимание участкового. А недавно в Ворожееве появились следы взломов заколоченных, оставленных своими жителями домов.
— Обычная история, — подвел итог Пал Палыч. — Все время здесь кто-то в них забирается. Может, бомжи, а может, еще кто, но сообщать все равно надо. Только Егор уже проверял, нет там никого. Залезли и ушли. Дело обычное.
Затем я поведал о печальном положении Максимыча. Этот рассказ, как я и ожидал, взволновал Пал Палыча.
— Ах черт! — сокрушался полковник. — А я еще ногу подвернул, вся опухла. Я ведь и сам хотел сегодня к Максимычу заскочить. Он ведь к нам уж два дня не заходит. И вот, как на зло… — Пал Палыч указал рукой на перебинтованную ногу.
— Сань, сбегай еще раз, зайди к Егору, попроси его, пусть к старику заглянет.
Пришлось мне отложить ужин и опять идти на улицу. Выполнив задание Пал Палыча, я вернулся. И тут, после сытного ужина и после всех моих сегодняшних приключений и путешествий, я почувствовал себя таким уставшим, что смог только завалиться на раскладушку и вскоре заснул посередине интересного фильма.
МОЙ БЕС
Утром долго никому не хотелось покидать свои нагретые за ночь постели. А Пал Палыч если бы и хотел, все равно вряд ли смог бы это сделать. Нога в лодыжке у него опухла и местами посинела. Он кряхтел и постанывал, даже поворачиваясь с боку на бок. Я пользовался постельным покоем для своих размышлений.
Новый призрак Куделина, явившийся Максимычу, я списал на больное воображение старика. И теперь меня занимал совсем другой вопрос: куда исчезла икона? Чтобы в нем разобраться, необходимо было восстановить в памяти все россказни, которые я слышал по этому поводу. Хорошо, что моя память редко меня подводит.
Максимыч говорил, что икона исчезла из запертого на ночь храма. Самое логичное было предположить, что похитил или вынес икону кто-нибудь из его служителей. И если храм не отпирался, то этот «кто-то» проник внутрь только через подземный ход из склепа Куделина, потому что на окнах церкви в то время стояли решетки, они и до сих пор еще кое-где сохранились.
Конечно, отец Михаил мог знать о подземелье и даже наверняка знал. Он мог, и опять же наверняка хотел, спасти православную святыню от поругания. Значит, и решиться на отчаянный поступок тоже мог. Вот только одно не вязалось в этой моей версии в общую веревочку. Максимыч говорил, что протоиерей вернулся накануне разорения храма из поездки, в которой хлопотал о спасении церкви и своего прихода. И как приехал, так и слег с больным сердцем, потому что все его хлопоты окончились ничем. И умер несчастный батюшка уже на следующий день, как из церкви вынесли всю утварь. Так что в ту ночь, когда из церкви пропала икона, он лежал тяжело больной и вряд ли мог сам вынести икону из храма. Значит, икону вынес кто-то другой. И если это был служитель церкви, он мог сделать это даже по просьбе отца Михаила. Не так уж глупа тогда и история, в которую верил дядя Егор, будто икону зарыли в могилу с протоиереем. Правда, теперь-то я уже знал, что иконы в могиле не оказалось, иначе зачем приезжие простукивают до сих пор стенки подземелья? И все мои предположения могли оказаться такой же ошибкой. Я опять столкнулся с тем, с чем уже сталкивался этим летом, когда распутывал историю убийства на даче. Мне снова не хватало фактов.
Я, конечно, и не –надеялся отыскать икону в оставшиеся три дня каникул, но решил вплотную заняться этим делом и, если будет надо, вернуться в Ворожеево еще раз. Я также понимал, что на этот раз мне справиться с делом в одиночку будет трудновато. Конечно, можно бы попросить отца помочь, он ведь у меня частный детектив, раньше работал в милиции, и в поисках иконы его связи могли бы очень пригодиться. Но у папы и так забот — полон рот, так что я не был уверен, согласится ли он помогать мне. Хотя — когда он мне отказывал? Я что-то не помню. Что и говорить, классный у меня папаша.
В то утро я так и не решил, обращаться мне за помощью к отцу или нет.
Нас всех поднял Вовка. Он учинил такой шум у дверей, будто горело все Ворожеево. Ввалился в избу возбужденный и потный, хотя на улице все так же стоял легкий морозец.
— Саня! — с порога завопил он. — Пошли на охоту, нафик! Нас Серега с Юркой берут, отец с ними договорился! Дядя Паша, отпустите его, пожалуйста.