– Здарова, – Денис упал на лавочку рядом с Киром и открыл крышку бутылки с водой.
– Привет, – протянул Кирилл, наблюдая, как приятель поглощает воду жадными большими глотками.
Он пил так торопливо, что вода стекала из уголков губ, текла по шее, впитывалась в и без того мокрую от пота футболку.
– Ты чего?
– Разговор есть, – тихо произнес Кирилл.
– Валяй, – Дэн махнул рукой, перекинул ногу и сел на лавочку верхом.
– Дэн, у твоего отца есть работа?
– Да есть, наверно, ему постоянно кто-то требуется, – отмахнулся парень, – а что?
– Хочу поработать.
– На кой?
– Деньги нужны.
– Всем нужны, – философски пожал Дэн плечами.
– Брось, я серьезно.
– Пошли, спросим.
Денис поднялся, нагнулся и вылил остатки вод себе на голову, фыркая и отплевываясь от забившейся в нос и в рот влаги. Досталось и Кириллу. Денис лукаво улыбнулся и выбросил вперед руку с остатками воды. Брызги из узкого горлышка осели на волосах и одежде Кирилла, тот вздрогнул и попытался стукнуть парня. Но Денис ловко извернулся и бросился бежать. Киру пришлось со стоном последовать за ним. Не объяснять же бестолковому человеку, что он уже набегался за сегодняшний день. Бежали они до самого магазина, что находился в торце длинного дома, где проживала семья Дениса. Дэн быстро взлетел по ступенькам и вошел внутрь. Киру с наскока препятствие взять не удалось, бок вновь заколол, мальчик согнулся и оперся рукой о железную перекладину, чтобы перевести дух.
– Ты чего застрял?! – крикнул Денис, выглядывая из–за стеклянной двери, из-за чего колокольчик на ней вновь грустно звякнул.
– Иду, – выдавил Кир и с трудом поднялся по высоким ступеням, укрытым резиновым ковриком с крупными дырами.
Денис поздоровался с продавщицей и по–хозяйски прошелся в подсобное помещение. Насколько поворотов узкого коридора, и они вошли в кабинет его отца.
– Привет, пап! – Денис упал на соседнее кресло.
– Здравствуйте, – прошептал Кир, так и оставшись мяться на пороге.
– Привет, мальчишки, – кивнул мужчина, не отрывая взгляда от бумаг, веером разложенных по столу.
– Пап, Кир работать хочет, – объявил Денис, с трудом сдерживая смех.
Кирилл только скрипнул зубами, он злился на то, что приятель, по сути, высмеивает его стремление. Понятно, ему смешно, Дэн не знает отказов, его родители зарабатывают достаточно, чтобы дать своему чаду если не все, то многое. Парень избалован. Поэтому ему смешно. Кириллу же смешно не было, настрой у него был весьма серьезный.
– Похвально, – отозвался мужчина.
– Ты можешь взять его к себе?
– Нет, – не раздумывая ни секунды.
Его «нет», как гильотина опустилась на тонкую белую шею, отрубая голову. Как легко иногда рушатся надежды…
– Почему? – все же произнес мальчик.
– Кирилл, – мужчина, наконец, поднял голову и пристально посмотрел на него поверх прямоугольных очков, – ты еще маленький слишком. Я не буду тебя оформлять по трудовому кодексу, а вольный работник мне не нужен, не хочу потом объясняться с представителями различных инстанций. Город маленький, людей добрых много. Сплетни пустят, разговоры. Кроме того, думаю, что твой отец не одобрит.
– Понятно, – промямлил Кирилл и отступил на шаг назад.
Здесь ему тоже ничего не повезло. Никто не хочет возиться с подростком. Многие не принимают всерьез, считая, что это блажь, которая пройдет, стоит только несколько дней подряд встать раньше обычного и лечь за полночь. Никто не верит, что у него в этом есть крайняя необходимость. Кирилл махнул на прощание Дэну и пулей вылетел из магазина. Хотелось кричать. Высказать людям все, что он о них думает. Раскрыть глаза на то, что они непроходимые тупицы и идиоты. Злость бурлила и угрожала перелиться через край. Кирилл быстро шел прочь, сжимая и разжимая кулаки, впиваясь короткими ногтями в нежную кожу ладоней, чтобы сдержать гнев, чтобы закрыть его в себе, не позволить выбраться наружу прилюдной истерикой. Хотя больше всего хотелось взять тяжелый булыжник, который оттянет руку, размахнуться и кинуть в стекло, разбить вдребезги, уничтожить. Увидеть, как мелкие осколки разлетятся тысячами блестящих искорок. Мальчик глухо зарычал, поднял с земли толстую палку и зашвырнул ее в сторону. За спиной послышался лай, а спустя несколько секунды выскочил здоровый ротвейлер. Псина бросилась за палкой, схватила ее зубастой пастью и унеслась к хозяину, который молча наблюдал, как резвится домашний любимец, способный в мгновение ока перегрызть кому-либо глотку. Кирилл вздрогнул, таких больших собак без намордников и поводков он боялся до дрожи в коленях. Ему было около семи лет, когда одна такая прокусила ему ногу, пока он бежал через двор навстречу отцу, возвращающемуся с работы. До сих пор на светлой коже были видны следы от зубов.
Кирилл не хотел возвращаться домой, пусть усталость валила с ног, но дома его ждут объяснения с отцом, а говорить ему что-либо не хотелось. Мальчик прошел по длинной широкой улице. На город постепенно опускался глубокий вечер, солнце скрылось за горизонтом, а серо-синяя мгла разрывалась светом уличных фонарей. Занятые прохожие, спешащие по своим делам, сменились на беззаботную молодежь, толпившуюся возле машин. Из колонок раздавалась громкая музыка, от компании летел заливистый смех и звон бутылок, в воздухе рассеивался сигаретный дым. У них нет проблем, они беспечны и вольны тратить время как им вздумается. Кирилл завистливо вздохнул и побрел дальше.
Неудачи несколько охладили его пыл. Он думал, а возможно ли вообще воплотить его затею в жизнь или придется ждать «годков семнадцати» и если так, то что ему делать до этого времени? Собирать бутылки? Шарить по карманам в школьной раздевалке, надеясь, что кто-то оставил там мелочь? Таскать незначительные суммы у отца? Даже если он опустится до всего этого, то сможет скопить только жалкие гроши. Мальчик со злостью пнул мусорный бак. Тот скрипнул, покачиваясь на подставке, но все же вновь замер неподвижно, выпустив из своей пасти только пару ярких оберток.
Главная площадь встретила Кирилла шумом и разношерстной толпой. Сюда приезжали рейсовые автобусы, привозя домой тех, кто работает в столице, здесь находился местный клуб, у входа в который столпилась подвыпившая молодежь, здесь обитали местные алкоголики. Грязные, с опухшими лицами, обряженные в лохмотья, они не были бомжами, многие из них имели свои квартиры, но продолжали упорно сидеть на лавочке под автобусной остановкой и просить денег на бутылку. Большинство добропорядочных граждан, морщась, проходили мимо, кто-то советовал «иди, работай», но находились те, кто давал к большой радости любителей выпить водки, чтобы жизнь не казалось такой злой. У Кирилла такие личности вызывали только стойкое отвращение, граничащее с приступами тошноты. Нет, он никогда не опустится до того, чтобы просить у кого-то деньги. Низко, грязно, жалко. Он не хочет так жить. Свое будущее он видит иначе. Кирилл понимал, что готов сделать многое, лишь бы добиться желаемого.