‒ Не здесь живешь? А где? — спрашивает он, аккуратно прикрывая за собой входную дверь.
‒ Да-далеко, ‒ заикаюсь я.
Блин, почему я заикаюсь? Никогда не страдала дефектами речи, а тут прямо напасть какая-то.
И зачем он в квартиру зашел? Я ведь не приглашала!
Коридор размером метр на метр. Места для нас двоих и чемодана катастрофически мало. Мгновенно улавливаю древесно-цитрусовые нотки его парфюма и чувствую, как по телу несется волна мелкой дрожи. Что за чертовщина? Этот его запах — мой особенный личный триггер или он на всех так действует? Мне от него и страшно, и волнительно, и одуряюще приятно.
Замираю.
Гордиевский замечает мой ступор и слегка ухмыляется уголком красивых губ.
‒ Могу подвести.
Он переводит голос на урчащий режим и делает еще один шажочек вперед.
‒ Такси вот-вот приедет, ‒ почти в истерике я хватаюсь за ручку чемодана.
‒ У меня сейчас дежавю или вчера мы так же начинали?
Гордиевский хитро щурится, упирается одной рукой в дверной косяк за моей спиной, а другой слегка обнимает за талию.
Ну вот! Только спустилась с небес на землю и начала хоть немного соображать, и опять, пожалуйста — дрожу и млею.
‒ Мне правда очень нужно ехать!
Не хочу говорить, что еду в аэропорт. Не стоит ему ничего о себе рассказывать, ни к чему это.
Он улыбается, понимающе кивает и сжимает мою талию еще крепче. Наши лица совсем рядом ‒ кажется, мы даже слегка соприкасаемся кончиками носов. Я забываю, как делается вдох, а выдохнула уже давно. Время замедляется, пространство вокруг сжимается и словно обволакивает нас тесным вязким коконом.
Он судорожно тянет в себя воздух в миллиметре от моих губ, я делаю то же самое — и словно пьянею: голова идет кругом, ноги становятся ванными. Это сногсшибательно прекрасно — дышать с ним одним воздухом.
‒ Пожалуйста, Никит, ‒ прошу, сама толком не осознавая, о чем.
Он понимает по-своему. Целует. Резко и жадно. И, к собственному изумлению, я мгновенно отвечаю. Неожиданно страстно обвиваю руками его плечи, выгибаюсь, тесно прижимаюсь.
‒ Ох, Птичка, ‒ выдыхает он со стоном, секунду смотрит в глаза и снова бешено целует, вжимая меня в дверь.
Словно два мощнейших генератора, мы совместными усилиями вырабатываем столько энергии, что в коридорчике становится невыносимо жарко. Горящими телами сжираем весь кислород вокруг, на коже выступает липкий пот. Никита нажимает ручку и толкает дверь за моей спиной. Мы вместе выпадаем в спальню.
Понимаю, что будет дальше. Отклеиваюсь от него на мгновенье, включаю заднюю, решаю признаться.
‒ Мне в аэропорт, на рейс опоздаю.
‒ Куда? — не понимает он.
‒ В Барселону…
Всматриваюсь в его глаза, а в них столько похоти, что разум явно в отключке.
‒ Потом полетишь, ‒ спокойно бросает он и стаскивает с себя футболку.
Вижу его голый торс и неслышно ахаю. Хочу сказать, что противозаконно быть настолько прекрасным, но не осмеливаюсь. Передо мной ‒ хрестоматийный образец идеальной мужской фигуры с татушкой в виде бабочки на предплечье. Почему бабочка? ‒ мелькает ненужная мысль.
Жадно рассматриваю загорелое тело и делаю вывод: он совершенен. Но, в таком случае, почему бы нет? Что мне мешает воспользоваться упавшей с неба возможностью и переспать с этим сексуальным принцем? Я его хочу, он меня ‒ тоже. Мы оба ‒ взрослые, адекватные люди. Трахнемся по-быстрому, получим удовольствие и разбежимся. Вовсе не зазорно, в духе времени. Мне уже давно пора начать заниматься сексом, а тут такой сказочный вариант подвернулся.
В телефоне и планшете что-то одновременно пищит. Это приложения оповещают о приехавшем такси. Хватаю планшет, но Никита, словно прочитав мои мысли о ни к чему не обязывающем сексе, забирает его и бросает на кровать. Потом аккуратно стягивает резинку с моих волос, нежно прочесывает их руками, рассыпает по плечам, берет двумя пальцами за подбородок, фиксирует, предупреждает:
‒ В этот раз играем до конца, Птичка.
И роняет меня на кровать вслед за планшетом, мгновенно накрывая собой.
Чувствуя, как его возбужденный член упирается в мое бедро, я вдруг вспоминаю о презервативах. У меня их точно нет, и надо ему об этом сказать, но он не дает. Придавил своими безупречными рельефами и целует так увлеченно, что под его натиском я не могу и слова выговорить.
Краем глаза улавливаю, как его крупная ладонь сминает через майку мою не самых выдающихся размеров грудь, и чувствую, как загораются щеки. Мне неловко, но мы оба настолько возбуждены, что тормозить поздно. Никита уже скользит рукой вниз и гладит оголившийся живот, медленно заводя пальцы за джинсовый пояс моих коротких шорт.