— Допустим, вам удастся доказать, что львиная часть выставочных экспонатов картинных галерей — фальшивки. А я уверен, так оно и есть. Видите ли, люди всегда остаются людьми. Жажда наживы в большинстве случаев побеждает порядочность и даже страх наказания. Цена за честь в мире искусства просто смешная, знаете ли. Однако, искусствовед, преступивший закон и продавший подлинник, обязан заменить его такой копией, чтобы даже его коллеги не отличили ее от оригинала. Иначе он пропал. Но спасает его то, что в прошлом, да и в настоящем полным-полно талантливых художников, способных на качественную подделку. Ведь в живописи ценна концепция, не так ли? Чистая идея. А кто воплотил эту чистую идею: тот, кто ее придумал, его ученики или подражатели для рядового зрителя не так уж и важно. Но если люди узнают, что в галереях выставляют не шедевры, а их копии, купят они билет?
Я вздохнула. Ответа и не требовалось.
— Люди готовы перелететь океан, чтобы сфотографироваться рядом с «Рождением Венеры» и «Головой Медузы Горгоны» в галерее Уффици. А если вы объявите их фальшивками?
— Начнется расследование. Руководство галереи попытается найти подлинники, — вяло предположила я, понимая, что он прав. Он прав даже больше, чем Марко, который утверждал, что богачам мой аппарат лишь навредит. Берти раскрыл мне худшую перспективу. Я принесу вред простым людям. Я пытаюсь найти истину там, где она не нужна.
Он помотал головой:
— Людям по большому счету не важно настоящая перед ним картина или подделка. Она не чувствуют себя обманутыми. Мало кто из посетителей галерей настолько хорошо разбираются в живописи. Своим аппаратом быстрого распознавания подлинников вы подорвете доверие к художественным галереям. Как следствие, интерес к живописи упадет. Это обесценит старые картины, и сделает вклады в искусство малопривлекательными. Вы не только лишите миллионы людей возможности увидеть шедевры и прикоснуться к великому, но и поставите под угрозу сохранность многих полотен. Вы ведь должны понимать, что люди, незаконно владеющие подлинниками Караваджо и Боттичелли, вряд ли захотят понести за это наказание. В лучшем случае они очень хорошо их спрячут.
В музее этот Берти выглядел милым и застенчивым парнем. А оказался чертовски рассудительным неприятным типом. Я вздохнула. Он все правильно сказал. Я собралась принести в мир зло в красивой упаковке. Еще и красной ленточкой перевязанной. Да, с научной точки зрения мое изобретение прорыв, но вот во всем остальном…
Он говорил что-то еще. Горячо, даже запальчиво, и вдруг замер на полуслове. Я и не поняла, как моя рука оказалась стиснутой в его сухих, горячих пальцах.
— Простите, я склонен увлекаться идеей. И совсем не думаю о чувствах собеседника.
Мы встретились взглядами. Его глаза здорово потемнели. Может быть, тучи закрыли солнце, и желтые лучи уже не ласкали цветные витражи больших окон кафешки, а может, ему и правда стало неловко.
— Нет, вы совершенно правы, Берти.
— Не прав, — он чуть сильнее сжал мою руку и, глянув куда-то в сторону, снова посмотрел на меня прямо и честно, — Ваше изобретение не абсолютное зло. Оно как порох, если вы понимаете, о чем я.
Я не понимала. Поэтому неопределенно мотнула головой.
— Если запихнуть порох в патрон, он может убить человека. А если взорвать с его помощью каменный завал, он спасет десятки людей. Если ваше изобретение использовать правильно, оно обязательно принесет пользу. Вот каким образом надо построить стратегию привлечения инвесторов.
— Что?! — я замерла на секунду. Весь этот обидный спич был посвящен маркетингу? А я и не поняла.
— Политтехнологов в нашей команде пока нет, — усмехнулась я, — Хотите присоединиться, Берти?
— Можно я буду вашим частным консультантом? Мозговые штурмы — это не мое.
Мы сошлись на его предложении. Я сочла заманчивой перспективой сотрудничество с человеком, который так просто выбил меня из колеи. Мы обменялись телефонами, соцсетями и вообще всеми контактами, которыми могут обменяться современные молодые люди.
Сев в автобус до Оксфорда, я все-таки включила позабытый телефон. Много от него я не ждала. Марко мне не напишет. Ни сегодня, ни вообще никогда. Я это чувствовала. А так, будет пара сообщений от мамы, десяток от Платона, может быть одно от Мии. Но то, что первым всплыло на экране повергло меня в шок.
«Наша свадьба через три недели. Хочешь ты того или нет».
Глава 5
Марко
Я не спал. Плавал в сером небытии. Полное отсутствие мыслей и чувств. Один сплошной кошмар из пустоты. Потом студию медленно, но верно, начали заполнять звуки и, даже, мать их, запахи. Софи проснулась поздно и теперь, по всему, занялась готовкой. Я с трудом подавил рвотный рефлекс. Предыдущая ночь меня доконала. Даже не количеством выпитого, тут как раз я нормы не превысил. Бывало, накидывался алкоголем, а потом еще и дурью куда плотнее, чем теперь. Вот со всем остальным… вышел перебор. Все, что случилось за последние сутки, распластало меня по дивану, прилепив щекой к несвежей декоративной подушке, которая служила частью интерьера с незапамятных времен. Может быть даже еще до моего рождения.