На улице ночь смешалась с пламенем, будто вставал красный рассвет. Воздух был наполнен удушливым дымом. Склад горел. Жуткий, леденящий душу нечеловеческий вопль раздался где-то над головой, и громадная черная тень рассекла воздух. Бран инстинктивно пригнулся, закрывая голову руками, но не остановился. Ноги сами несли его к храму вслед за духовным наставником.
В храме царил полумрак, разгоняемый лишь несколькими горящими перед Образом свечами. Едва войдя, пресвитер Никониил, поспешно перекрестившись на Образ, бросился к шкафам в углу, где хранилась всякая утварь. Достав большую толстую свечу, бросил ее Брану.
– Стань там, – велел настоятель, указав место в нише, справа от Образа. – Начерти вокруг себя круг на полу.
Бран недоуменно уставился на свечу в руках. Все происходящее казалось ему каким-то нереальным сном. Мысли в голове едва шевелились, отказываясь воспринимать действительность.
– Торопись, Бран!
Резкие, наполненные отчаянием слова пресвитера Никониила вновь выдернули мальчика из оцепенения. Он быстро принялся выполнять поручение. Едва круг был готов, настоятель, все это время рывшийся в ящиках шкафа, оторвался от своего занятия и приблизился к Брану. Его морщинистая рука легла на плечо мальчика, серьезный взгляд старика встретился с перепуганными глазами послушника.
– Бран, запомни. Что бы ни случилось, что бы ты ни увидел, ты не должен выходить из круга. Ни в коем случае не выходи из круга. Ты понял?
Бран заставил себя кивнуть. Ужасные предчувствия охватили его душу.
– Вот и славно. – Пресвитер Никониил улыбнулся. На мгновение он вновь стал прежним. Голос обрел обычную мягкость, а взгляд – умиротворяющее тепло и доброту. – Будь здесь. Я пойду в деревню и попытаюсь чем-нибудь помочь.
Пресвитер Никониил поспешно взял из шкафа большой деревянный, с позолотой крест, длиной с предплечье взрослого человека, которым обычно пользовался во время всех таинств, и несколько маленьких карманных Образов. Бран хотел окликнуть настоятеля, попросить не уходить. Если только мальчику не померещилось, в деревне бушевали огромные черные твари – не иначе, как слуги Нечистого. Идти туда – верная смерть!
Однако не успел пресвитер Никониил дойти до выхода из храма каких-нибудь несколько шагов, как двустворчатая дверь с треском распахнулась и внутрь ворвалось черное кошмарное чудовище. Больше двух метров ростом, с огромными перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями и волчьей мордой с оскаленной пастью и пустыми черными глазами. Человеческий торс, изуродованный кровоточащими шрамами, переходил в паучье тело с восемью длинными, мохнатыми суставчатыми ногами. Непропорционально большие и мускулистые, поросшие шерстью руки оканчивались медвежьими когтистыми лапами.
Бран почувствовал, как у него подкашиваются ноги. В голове творилась сумятица. Чудовище было ужасным настолько, что кровь стыла в жилах. Бран хотел было закричать, броситься бежать, но застыл в оцепенении, не в состоянии даже пошевелиться. И смотрел широко раскрытыми от ужаса глазами.
Пресвитер Никониил резко остановился перед чудищем. Тварь собиралась наброситься на старика, разорвать и уже разинула свою пасть. Но настоятель поднял перед собой крест, сжимая его обеими руками.
– Прочь, слуга Нечистого! – Голос пресвитера Никониила, усиленный многократным эхом, наполнил храм. – Нет тебе места среди живых!
Чудовище шарахнулось назад, спотыкаясь всеми восемью лапами. Хищно оскалилось на монаха, еще раз ринулось вперед, но вновь наткнулось на крест, точно уперлось в невидимую преграду, и взвыло. Тварь передернуло, словно от боли. Корчась, она начала пятиться назад, наткнулась на стену и по-паучьи полезла вверх.
– Прочь, слуга Нечистого! – вновь и вновь повторял пресвитер Никониил, высоко держа перед собой крест. И каждое его слово приносило чудовищу невыносимые страдания. Уродливое существо корчилось, пыталось отвернуться, но его взгляд был словно прикован к кресту.
Внезапно чудовище объял дым. Дико завопив, оно вспыхнуло. И в тот же момент вспыхнул крест в руках настоятеля. Разбрызгивая пламя, тварь забилась под потолком в последней предсмертной агонии. Это продолжалось несколько секунд, потом чудовище рухнуло вниз, рассыпавшись прахом.
Крест потух. Только тогда пресвитер Никониил выпустил из рук обгорелую деревяшку. Она с гулким стуком упала на пол. Руки старика покрывали огромные кровоточащие волдыри от ожогов. Он стоял, немного пошатываясь и тяжело дыша.
Бран обнаружил себя стоящим на коленях. Он с трудом осознавал то, что произошло. Только что на его глазах пресвитер Никониил совершил чудо – изгнал из мира живых слугу Нечистого. Раньше Бран только читал о таком в книгах. В житиях разных святых древности и Первосвященника. А теперь на его глазах пресвитер Никониил спас всех от чудовища, всю деревню.