— Ты скучаешь по тому, кого любил. По той его стороне, которую знал. Никто не заставлял Дрю соглашаться, когда Хоган позвал его в свою банду. Он мог заявить на него или попросить о помощи. Но вместо этого впустил его в свою жизнь и сам стал убийцей. Он осознанно поставил на кон не только свою свободу и жизнь, но и тебя тоже. Филипп, пойми, как только он присоединился к Хогану, то перестал быть твоим Дрю. — Келвин, в надежде утешить парня, положил ему руку на плечо. — В том, что случилось с Дрю, нет твоей вины.
— Я все время думаю о том, что много ему прощал. Конечно, у меня возникали подозрения, что он был не совсем честен со мной, когда говорил куда идет, но я даже подумать не мог, что все настолько серьезно. Самое страшное, что я мог предположить — измена. — Филипп торопливо вытер слезу. — Но все оказалось гораздо хуже.
Келвин прекрасно его понимал и сочувствовал.
— Как ты справляешься?
— Я посещал психотерапевта. Меня все не отпускало чувство вины. Казалось, если бы я уделял ему больше внимания, он бы не стал ввязываться во все это, остался бы в живых, и все бы у нас было нормально. Я уезжал из города на несколько недель, чтобы скрыться от репортеров и писем с угрозами. Теперь, когда правда о Дрю вскрылась, все смотрят на меня так… — его глаза вновь наполнились слезами. — Будто это я убил всех тех людей.
— Не кори себя, — Келвин притянул его к себе и заключил в объятья. Филипп был не виноват в том, что натворил его бойфренд. Обычный хороший парень, учитель, который заботился о своих учениках и в свободное время работал волонтером в ночлежке для бездомных терианов-подростков, не заслуживал быть втянутым во все это дерьмо. — Дрю не зря все скрывал и держал тебя под замком. Если бы ты прознал о его делах, то не удержался бы и начал следить за ним. Ты мог попасться на глаза Хогану, а тот бы без зазрения совести тебя прикончил.
Филипп кивнул и, шмыгнув носом, отстранился. Он поблагодарил Келвина за предложенный платок и грустно улыбнулся.
— Похоже, каждая наша встреча заканчивается тем, что я плачусь тебе в жилетку.
Келвин улыбнулся. Он сунул руку в карман и достал свою визитку с логотипом THIRDS. Перевернув ее, он взял одну из лежащих на барной стойке ручек и написал на обороте личный номер, а затем передал карточку Батисте.
— Вот, звони, если снова понадобится жилетка.
— Спасибо! Обязательно. — Филипп сунул карточку в карман и вытер глаза. — Сменим тему на более приятную. Как поживает твой парень?
— Ах, это… На самом деле он не мой парень. Вроде как. — Филипп удивленно приподнял бровь и Келвин рассмеялся. — Да уж, мы, агенты THIRDS, не ищем легких путей. Все, что я рассказывал тебе о нас — правда, кроме той части, когда назвал его своим парнем. Мы с Итаном дружим с детства. Но отношения между нами накалились после нашей с тобой встречи в баре.
Лицо Филиппа покраснело.
— Только не говори, что он знает о той ночи.
— Он сидел в фургоне наблюдения и все слышал, — как только Келвин произнес это вслух, ситуация стала еще более неловкой.
— Он тоже агент? — смутился Филипп.
— Он мой напарник в THIRDS.
До Батисты наконец дошло.
— Так сегодня он тоже сидел за столиком?
— Ага, териан тигр, рядом со мной.
Филипп вытаращился на своего собеседника.
— Вот черт, наверняка сейчас он думает, как бы мне врезать.
Хорошо, что он не встретился с Филиппом в ту самую ночь. Тогда уж точно драки было бы не избежать. Келвин еще никогда не видел своего напарника таким сердитым.
— Он знает, что я выполнял свою работу и не злится на тебя. Почти.
Лицо Батисты смягчилось.
— Судя по твоим рассказам, он отличный парень.
— Так и есть. Нам пришлось через многое пройти вместе, но как я уже упоминал, та ночь все изменила. — Келвин отхлебнул из своего стакана. — Все просто перевернулось с ног на голову. Итан до сих пор понятия не имеет, что с этим делать.
— А что он чувствует к тебе? — осторожно спросил Филипп.
— У него СМ — селективный мутизм и социофобия. Ему вообще тяжело даются любые перемены. Не говоря уже о таких масштабных делах, как это… Нам обоим сейчас нелегко. Он не говорит, что любит меня, но относится не так как прежде. Не знаю, готов ли он дать название тому, что происходит между нами и двигаться дальше, но я не хочу давить, так что мы продвигаемся, но медленно. Очень медленно.
— Я могу понять, почему СМ усложняет ему жизнь. У меня был студент с подобными проблемами, но ему хорошо помогла поведенческая психотерапия. Как давно Итану поставили диагноз?
— В подростковом возрасте. С детства Итан отличался крайней застенчивостью, но родители были уверены, что на это повлияли проблемы в семье. Повзрослев, он чувствовал себя намного лучше, однако родители все же ожидали от терапии большего эффекта. Конечно, польза от нее была, но с немотой полностью так и не удалось справиться. У Итана бывают удачные дни, но порой все просто ужасно. Иногда он так страдает от своей тревожности и социофобии, что у меня просто сердце начинает разрываться. К сожалению, в подобной ситуации я мало что могу сделать. Разве что просто побыть рядом и дать ему почувствовать себя в безопасности.
— Ему с тобой очень повезло.
— Мне с ним тоже. Он дал мне то, за что можно бороться.
Тяжело было вспоминать то, что им с Итаном пришлось пережить. Обычно он старался не говорить об этом, но приятная беседа с Филиппом располагала к откровенности.
— Ты о чем?
— До Итана у меня была только мама. Чтобы оплатить квартиру и не дать нам умереть с голоду она пропадала на двух работах, так что ее частенько не бывало дома. Я практически рос один. Мы не могли позволить себе нормальное жилье и вечно скитались по каким-то трущобам, но и на них зачастую денег не хватало. Было время, когда несколько месяцев мы жили в маминой машине. Нам приходилось часто менять место жительства, чтобы социальные службы не отобрали меня у нее. Она старалась изо всех сил, никогда не употребляла алкоголь или наркотики и не приводила в дом агрессивных бойфрендов. Когда мой отец выставил нас за дверь, у нее не осталось ничего, кроме машины. Он бы и ее забрал, но мама пригрозила ему дробовиком.
— Мне так жаль.
— Да, я не всегда был тем чистеньким агентом, которого ты видишь, — усмехнулся Келвин, смущенно опустив взгляд. — Но у Итана дела обстояли не лучше. Его отец потерял работу, когда его парализовало из-за вируса Меланое. Тот медленно уничтожил его имунную систему и мышцы в ногах постепенно атрофировались. Диагноз поставили слишком поздно. Раньше медицина терианов была ни к черту. Представь, что чувствовал маленький ребенок, когда слышал, как его отец, не переставая кричит от боли и никто ничем не может ему помочь. Врачи считают, что именно это нанесло серьезную травму психике Итана и стало причиной его СМ. Больничные счета тогда почти разорили их. Они потеряли дом и все свои накопления, так что вынуждены были переехать в тот дерьмовый район, где жили мы. А потом я познакомился с ним в школе.
— А теперь?
Келвин невольно улыбнулся.
— Нам удалось выбраться оттуда. И мы дали друг другу обещание, что будем помогать окружающим и защищать их. Старшие братья Итана тогда поступили на службу в THIRDS, и он собирался пойти по их стопам. А я просто хотел, чтобы мама мной гордилась. Мой отец не оправдал ее надежд, не хотелось быть таким же. Рэйф, Итан и Себ усердно работали, чтобы купить родителям новый дом, и я тоже откладывал каждый пенни. Скоро я смог купить для матери небольшой таунхаус неподалеку от семьи Итана. К тому времени наши матери сдружились так же, как и мы. Они всегда помогали друг другу и поддерживали в сложных ситуациях. Нам не хотелось их разделять, ведь мы стали одной семьей.
— Могу я попросить тебя кое о чем? — Филипп наклонился ближе и накрыл своей ладонью ладонь Келвина.
— Эм, ну да.
— Ты не мог бы прийти ко мне на работу и поговорить с детьми?
— Я? — удивился, Келвин.
— Да. Твоя история звучит очень вдохновляюще. То, что вы с Итаном из бедных кварталов не стало для вас приговором. Взгляни на себя. Ты ведь спас мне жизнь. Дети должны увидеть, что как бы трудно им ни было сейчас, все можно изменить к лучшему. И ты — живое доказательство этому.
— Я, эм… ладно. Хорошо. Позвони и мы назначим дату. — Ух ты! Келвин просто не мог найти слов. Никто прежде не видел в нем кумира для молодежи. Себя он просто считал очередным выжившим. Хотя и часто сомневался, что смог бы пройти весь этот путь без Итана.