Кэл кивнул.
— Единственное условие, не использовать запрет в критической ситуации.
Эш быстро спрыгнул с барного стула.
— Ну что ж, тогда я в деле. — Кэл радостно подскочил, а Эш, наклонившись к Итану, тихо сказал: — Если будешь так сильно бояться облажаться, то в конечном итоге именно это и произойдет. — Эш от души хлопнул друга по плечу и ушел догонять своего бойфренда, который уже готов был прыгать от нетерпения.
Итан допил свой виски и вспомнил ту ночь в фургоне доставки. Не то маленькое шоу, что они устроили перед Дексом, Итан до сих пор пытался забыть про невольного зрителя. Нет. Он вспомнил, что этому предшествовало. Мягкие стоны друга в его наушниках, и то, как за пару минут до этого, Филипп поцеловал Келвина на пороге своего дома. Итан почувствовал, как внутри него все переворачивается. До этого случая он еще пытался разобраться в себе и своих чувствах, но стоило другому парню прикоснуться к его другу, поцеловать и заставить стонать, как все тут же встало на свои места. Итан тогда чуть с ума не сошел. Его внутренний зверь начал бесноваться внутри и рваться наружу. Никто не имеет права прикасаться к его Келвину.
Эш был прав. Стоит Келвину сказать лишь слово, и Филипп тут же сделает шаг навстречу. Пусть этот Батиста и отличный парень, но Итан не собирался так просто отступать. Видимо, наконец, пришло время собраться с силами и сделать то, чего они оба так жаждут.
Итан поднялся и решительно направился в сторону уборной. Навстречу ему как раз вышел Келвин. Воспользовавшись тем, что на них никто не смотрит, он схватил друга в охапку и потащил его в ближайшую подсобку. В ней хранилось различное звуковое оборудование, микрофоны, колонки, провода, кейс от караоке машины и куча другого, нужного и не очень, хлама. Оказавшись внутри, Итан закрыл за ними дверь и повернулся к своему другу. Взяв того за талию, он усадил его на одну из огромных колонок так, чтобы оказаться лицом к лицу.
— Я приревновал, — признался Итан. Он быстро накрыл пальцами губы друга, чтобы тот дал ему закончить. — Не хочу, чтобы кто-либо пытался забрать тебя у меня.
Выражение лица Келвина смягчилось, и он осторожно отвел руку друга в сторону.
— Итан, никто не сможет забрать меня. Я твой и я люблю тебя. Я не стал бы говорить первому встречному.
— Знаю. — Итан, мягко обхватив ладонями лицо Келвина, пытался подобрать нужные слова. Ему так много хотелось сказать, но мысли путались в голове, перескакивая с одной на другую. С того самого дня, как Келвин поцеловал его в больнице, Итан безуспешно пытался разобраться со всеми этими новыми и волнующими ощущениями. Похоже, был лишь один способ сделать это. Так же, как и всегда, ему надо просто и откровенно сказать об этом другу. — Когда мы были детьми, я мечтал о тебе. О нас. В смысле, вместе.
Келвин раскрыл рот от удивления.
— Правда?
— Да. — Итан почувствовал, как его щеки начинают гореть. Обычно у него не было от Келвина тайн, но об этом он предпочитал помалкивать. Ради них обоих. — Много раз.
— Почему ты ничего не говорил?
— Я боялся. Боялся, что ты перестанешь со мной дружить. Боялся, что потеряю тебя… — Келвин нахмурился, и было из-за чего. В душе Итана всегда жила уверенность, что их дружбе ничего не грозит, но вот убедить в этом голову было сложнее.
— После всего, через что нам пришлось пройти, ты действительно допускал мысль, что я могу бросить тебя?
Итан в который раз попытался перебороть едкий, парализующий страх, плотно засевший в его сознании. Келвин был единственным, рядом с кем Итан никогда не испытывал тревоги, до тех пор, пока между ними все не изменилось. И теперь он не мог избавиться от этого ужасного чувства. Тому, кто со страхом встречает любые перемены, было трудно принять подобное. Однажды, когда он был маленьким, в магазине не оказалось его любимых хлопьев и мама купила другие. Это так его расстроило, что он плакал не переставая. Несмотря на юный возраст, Итан уже тогда понимал, что его реакция не совсем оправдана. Никто ведь не умер. Но ему тогда казалось, что мир вокруг него рушится. Без помощи Себа он вряд ли бы смог преодолеть эти ужасные мысли. И спустя какое-то время Итан научился справляться с ними сам. Конечно, это давалось ему не легко, по крайней мере, он больше не плакал из-за хлопьев.
— Однажды, когда мы уснули вместе на диване и я смотрел, как ты спишь. Мне хотелось тебя поцеловать, но я сдержался. Позже я постоянно отгонял такие мысли, уверяя себя, как мне повезло, что ты мой друг и я не имею права все испортить. Ты был тогда для меня целым миром. И остаешься до сих пор. Так что я убедил себя в том, что это запретная территория. Я очень любил тебя, но не так как мне хотелось.
— Боже, Итан.
Келвин проглотил ком в горле. В его глазах сейчас отражался целый водоворот эмоций. Итан отдал бы что угодно, лишь бы узнать, о чем думает его друг. И когда тот застенчиво улыбнулся, Итан почувствовал, как сердце сжимается от переполнявшей его нежности.
— Как ты хотел любить меня?
Итан провел по его ладони большим пальцем и заглянул в глаза, синие, как океан. Итану нравился океан. Ну почему ему так непросто выразить свои мысли словами? Чем больше он хотел сказать, тем сложнее было это сделать. Будто его голосовые связки жили своей собственной жизнью и отказывались подчиняться. Он открыл было рот, но болезненный спазм перехватил горло. Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и попытался еще раз. Пульс подскочил, разгоняя адреналин по телу. Видя, что его друг готов впасть в отчаяние от невозможности выдавить из себя хоть слово, Келвин осторожно коснулся его лица.
— Все хорошо.
Но Итан знал, что это не так и чувствовал раздражение и неловкость. Это слишком важный момент, чтобы облажаться. Он не мог просто оставить все на потом и терпеливо ждать подходящего случая, когда наконец сможет пересилить себя и произнести хоть слово. Он не мог так поступить с человеком, который завладел его сердцем с первой их встречи. Тем, кто проливал за него кровь, пот и слезы.
Поняв, что он вряд ли найдет в себе силы облечь свои чувства в слова, Итан осторожно коснулся губами губ Келвина, пытаясь поцелуем передать то, что так и не смог произнести вслух. Ведь никто и никогда не понимал его лучше, чем Келвин, так что ему оставалось только надеяться, что и в этот раз все будет так же.
Келвин приоткрыл губы, чутко откликаясь на прикосновения любимого, чтобы впустить его язык внутрь. Итан полностью отдался во власть жадного поцелуя, чувствуя, как от одного только запаха партнера по его телу волной прокатывается жгучее желание. Ему отчаянно хотелось ощутить всем телом обнаженную кожу Келвина, и поцеловать каждую крошечную веснушку на его щеках, плечах и спине. Келвин, страстно отвечая на поцелуй, тихо застонал, когда Итан обхватил его за талию и крепко прижал к себе. Дышать становилось все труднее. Их руки беспорядочно шарили в темноте, забираясь под одежду. Итану отчаянно хотелось без слов дать Келвину понять, насколько сильно его желание.
Итан обвил свой язык вокруг языка Келвина и отстранился. Проложив влажную дорожку из поцелуев от его подбородка вдоль линии челюсти, он спустился ниже, к шее. Его пальцы, забравшись Келвину под футболку, скользнули по его гладкой коже и не спеша спустились к поясу джинсов. Стремясь вновь ощутить пьянящий вкус партнера, Итан вовлек его в еще один жадный поцелуй. Каждое движение распаляло его все сильнее. Он нетерпеливо расстегнул на Келвине джинсы и вместе с боксерами потянул их вниз, застонав, когда напарник, упираясь ладонями в колонку, приподнял ягодицы, чтобы помочь ему. Высвободив истекающий смазкой член, Итан обхватил его ладонью.
Итан хрипло зарычал, когда услышал, как протяжно застонал Келвин. Никто и никогда больше не будет причиной подобных стонов. Никто, кроме Итана. Мысли, что на том свидании с Батистой, не все действия Келвина могли быть игрой, разбивали Итану сердце. К счастью, тому удалось выпытать нужную информацию до того, как все зашло слишком далеко. Итан предпочитал знать о своем друге все, но в ту ночь слышать его вздохи было настолько невыносимо, что он таки отключил наушники. Но теперь все изменилось. Те звуки нельзя было сравнить с тем, как Келвин стонал в эту минуту, как прерывисто он вздохнул, впиваясь пальцами в плечи Итана, когда тот, опустившись на колени, обхватил губами его возбужденный член. Никогда прежде Итан не слышал от Келвина таких глубоких, наполненных наслаждением стонов. Связано это с работой или нет, но никто больше не коснется губ его друга. Никто, кроме Итана. Зверь внутри него одобрительно зарычал.