— Я тебе сниму! — пробурчал старшина, не отрываясь от приборов. — Я тебе дам разрешение…
Офицер вздохнул и развел руками. Стрелок вздохнул тоже.
— Я вам повздыхаю! Пространство контролируйте, страдальцы!
— Борух, не перенапрягай экипаж! — возмутился пилот. — Да, мы инкубаторские — но люди! Перегорим и зевнем настоящую опасность! Помнишь, как было в девяносто первом? Мы решили, что нас поймают на последней трети? Решили. Значит…
— Новая информация пришла, — неохотно сказал командир. — «Косатка» нарвалась.
— С Лючией? — ахнул офицер. — Что с ними?
— Плохо с ними. Приняли бой, покрошили, кого могли, и ушли на запределе. Может, ушли. Запредел — такая штука, что и убить может. Хорошо, что пилотировал зам по боевой. Зам — настоящий пилот, рискнул и ушел. И вот теперь я гадаю, кому надо было их ждать у нейтралки. Они почти до Луны-1 добрались, а там зона прекращения огня.
— А при чем тут…
— А еще «тройка» из второй эскадрильи взорвалась, — ровным голосом добавил командир. — Вместе с экипажем. Прямо в ремзоне, на обслуживании. Списали на бракованный расходник. Хотя расходники не взрываются.
Наступила тишина.
— А «двенадцатый»? — подал голос пилот.
— А «двенадцатый» вовремя обнаружил неисправность. У «двенадцатого» оружейники — нормальные мужики. Вон стрелок подтвердит, он на них целое дежурство пахал.
— Не, ну что творится в космофлоте? — пробормотал стрелок. — Резиденты европейцев… м — мать!
— Резиденты европейцев под «Чертями» не лазят! — обрезал командир. — Сами продаемся! Как переклинило в двадцать первом всю нацию на деньги, так и живем!
— Ничего не понимаю! — признался офицер.
— Я знаю, кто там лазил! — угрюмо сообщил стрелок. — Догадываюсь! Вернемся, я им… инкубаторские жалости не имают!
— Не имеют, — поправил офицер. — Послушайте… вы действительно инкубаторские, что ли? В смысле, из проекта клонирования одаренных личностей?!
Под недоуменными взглядами всего экипажа офицер смутился.
— Это они одаренные? — на всякий случай уточнил командир.
— Я понимаю, что не похожи! — рассердился офицер. — Но инкубаторскими называют именно клонов! А клонируют у нас только из материалов элитного генофонда!
— Понятно, — обронил командир. — Клонировали. Потом дошло, что естественным путем дешевле, стали подбирать на Земле брошенных детей и выдавать за клонов — чтоб у сирот не развился комплекс ущербности. Инкубаторскими теперь их называют.
— Я точно знаю про проект!
— А я летаю с двумя оттуда. Экипажу приступить к наблюдению. Немедленно.
— Ну приступили, — проворчал пилот. — Ах как много толку, из гравитационного шлейфа смотреть. Ах как мы разглядим европейцев под частичной невидимостью…
— Мы затемнение звезд отслеживаем, — из справедливости напомнил стрелок. — Если какая матка начнет подкрадываться, звездочку заслонит, и мы ее тут же вычислим! И как дадим!
— Ах как мы вычислим… На пальцах… Ах как нужны матке наши вычисления, если у нее на лазерах автоматика…
Офицер был согласен с пилотом полностью, но вставить слово не рискнул. Роль новичка не предполагала открывания рта без повода. Вздыхая, кряхтя и обругивая лучшие в мире российские скафандры, они вернулись в компенсаторы и уставились каждый в свой сектор. Там не происходило ничего. Светили звезды, но и только. Офицер поерзал, попробовал почесаться, тихо выругался и решил, что повод открыть рот уже есть.
— Объясните, — сказал он. — Вот вы весь полет строите предположения, планы, варианты… а смысл? Повлиять все равно ни на что нельзя. Кто мы такие? Экипаж малого истребителя — меньше, чем никто. Винтик войны. Действуем по приказу, шаг в сторону — трибунал. Так в чем смысл?
— Кэп, ты не представляешь, как сильно неправ! — укоризненно сказал стрелок. — Как раз на войне свобода! Убивай не хочу! Ну и… планируй убийства, чтоб самого не грохнули!
Мигнула в секторе звездочка. И еще одна. Офицер похолодел.
— А… точно, что перехватят на последней трети пути? — выдавил он.
— Мы предполагаем, — командир внимательно смотрел на него. — Но америкосов здесь нет.
— А… европейцы? А то у меня что‑то звезды мигают… А не должны, мы же не на Земле…
— Кэп, не тормози! Где?
— Плюс! Левый двадцать, двадцать пять! — торопливо доложил офицер.
— Тревога, тревога! — громко заговорил командир. — Мерцание в плюсе, левый двадцать, двадцать девять… уже тридцать один…
— А если я ошибся? — запаниковал офицер.