Офицер вышел из зала дознания на подгибающихся от усталости ногах, успел услышать резкую команду:
— Сыну Даждь — бога — слава!
А потом тьма приняла его в ласковые объятия.
Кто первым сказал «сыны Даждь — бога»? Несомненно, это был прозорливый человек. В древности таких звали — пророк. Ну а в нашей истории — майор Быков, командир роты космодесанта, приписанной к штату центральной базы космофлота. Один из тех, без кого новая вера не могла бы состояться — просто хороший человек.
Пятый флот, звездно — радужный флаг
Буковски с жалостью смотрел на своего кумира. Адмирал Штерн был безобразно, чисто по — русски пьян. Пара бутылок в углу кабинета валялась явным доказательством служебного проступка. Буковски присмотрелся и обзавидовался: настоящее виноградное вино от жаркой земли Испании! Таким не стыдно ужраться! К примеру, капитану Буковски о натуральных винах можно было только мечтать. Их же поднимают с Земли на классической тяге, отчего стоимость… космическая.
Старик пошарил бессмысленным взглядом по столу. Смахнул в угол к бутылкам настоящий хрустальный бокал, где тот и разбился с чистым звоном.
— Я зайду в следующую вахту, — пробормотал капитан и попятился к выходу.
Если честно, Буковски не понимал причин адмиральского загула. Ну не нашли русских «Чертей». Ну и что? Значит, они заблудились в космосе, выработали до конца жизненный ресурс, и… и можно про них забыть. Про них и про «тринадцатого».
— Останься, — пробормотал Штерн. — Я пьян. Но я все равно твой адмирал.
Адмирал поднял голову и взглянул на подчиненного осмысленно и твердо.
— Рейдом матки мы перешагнули через запретную черту. У руководства империи совсем другие планы на войну, и очень жесткие договоренности с союзниками. Они, видишь ли, делают на войне бизнес! Сраные продажные сволочи. Такого своевольства нам не простят, у них контракты с русскими под угрозой. С русскими! Что скажешь, капитан? Только честно!
— Я горжусь вашим «мы»! — честно сказал Буковски.
Адмирал усмехнулся и кивнул на кресло. Поразглядывал офицера, словно прикидывая, не выгнать ли его. Или застрелить — приписывали старику и такую экстравагантность. Заговорил адмирал, когда Буковски уже облился холодным потом.
— Руководство империи выразило мне свое недоверие. В грубой форме. Только что. Мне, адмиралу Штерну! Списывают в резерв! Что скажешь, сынок?
— Весь офицерский состав флота будет гордиться, что служил под вашим руководством, сэр! Мы поставили русских на колени и распоряжаемся в их владениях!
— Тогда почему мы не развиваем успех?! — рявкнул адмирал. — Почему меня держат на поводке, как бешеного пса, и вот — вот пристрелят? Почему меня останавливают, когда русских можно добить?
— Превышение уровня допустимых потерь, — пробормотал Буковски, чувствуя неловкость от того, что адмиралу приходится напоминать элементарные истины. — Зачем терять ресурсы и личный состав, если мы и так побеждаем? Российская империя отступает по всем направлениям. Еще лет десять, и мы посадим ее на Землю. И там же закопаем.
— Через десять?! Буковски, так же говорили и десять лет назад, и двадцать, и тогда, когда ты еще не родился!
— Но мы побеждаем, — неуверенно сказал капитан.
— А я хочу не побеждать, а победить! — возмутился адмирал. — Добить наконец русского медведя в его берлоге! Никому прежде не удавалось, а я хочу! Я, адмирал Штерн! Я прославлюсь в веках как убийца самой опасной и непредсказуемой нации в мире — русских! Сейчас — мое время! Мы сильны как никогда!
— Руководство империи… — заикнулся капитан.
— А руководство империи — пошло оно в реактор! — угрюмо порекомендовал адмирал. — Там не понимают, с кем имеют дело! Космофлот — сила. А я, адмирал Штерн — его кулак! Меня поддерживают руководители всех флотов! Ну, пусть попробуют списать. Мне можно ни с кем не считаться! Стоит только отдать приказ… Флот устал бесконечно воевать, в космосе и без войны хватает важных дел. Всем нужна победа. Вот ты, Буковски, хочешь победить?
— Да! — вырвалось у капитана.
Адмирал медленно поднялся из‑за стола. У Буковски сердце сжалось от какого‑то нового, жутко — сладостного чувства. Сейчас, прямо сейчас война сделает резкий поворот! И его имя будет вписано в историю навечно! Капитан Буковски — верный сподвижник великого адмирала… Или — капитан Буковски, мразь и предатель, сообщник свихнувшегося отставного адмирала… Ну, тут уж как повернет фортуна.
— Боишься, капитан? — прошептал в лицо Буковски старик.
— Боюсь, — признался Буковски.