«Боже, что я говорю? Почему косточки? Почему перемывать? Впрочем, суть ясна, и он всё понял, кажется – вон как потупился, болезный… Ну вот, ещё одно слово – болезный. Это какой? Которого жаль? Но мне вовсе и не жаль этого предателя…»
– Ну что вы, Эйри… – с величайшим смущением отозвался господин Волков. – Зачем бы мне шастать по вашей спальне?
– Где же ещё вы могли болтать с Ариной? – прокурорским тоном поинтересовалась уже растерявшая часть негодования девушка. Потом добавила, выбираясь из кресла:
– О! Меня укутали в одеяло… Тоже скажете – не вы?
– Нет, вот это уж я сделал. Вы сказали, что дует по ногам, и я решил…
«Какой милый! Зачем только смущаться так… Должно быть, притворно. Обманщик».
– …но в спальню к вам я, естественно, не заглядывал, не до того было. А кто такая Арина?
– Моя электронная камеристка, – ответила Эйрис, внимательно следя за выражением лица этого притворщика. – Только ей известна поговорка моей прабабушки, той самой, у которой русские корни. Её тоже звали Ариной.
– Какая поговорка?
– Прекратите изворачиваться! – осадила зарвавшегося вруна возмущённая мисс Уокер. – Вот эта, которой вы меня разбудили: Ещё ты дремлешь, друг прелестный… – и дальше там ещё трата-та-та-проснись. Что… что тут смешного?
И Александр ответил, всё ещё посмеиваясь:
– Но это же стихи моего тёзки, Александра Сергеевича, вы разве не знаете?
– Откуда бы мне знать какого-то вашего тёзку?
– Действительно, откуда бы? Тем более что фамилия его – Пушкин.
– Ну и что? Врёте вы всё, просто признаться не хотите, что шпионили…
– Знаете что, Эйрис… – заявил Волков.
«Ага! Похоже, начал терять терпение!» – отметила про себя ехидная девушка.
– Знаете что… – Он вдруг развернулся на каблуках и промаршировал на прямых ногах к своему книжному шкафу, прошёлся вдоль него, бурча под нос, сказал кому-то: «Вот ты где!» – и вытащил небольшой пухлый томик.
– Вот, читайте! – буркнул сухо, не глядя на девушку, и протянул ей открытую книгу. Потом, не интересуясь впечатлением от предъявленного аргумента, уселся в своё кресло и стал нарочито громко трещать клавиатурой. Несколько секунд мисс Уокер разглядывала его стриженый затылок и торчащие уши, испытывая что-то вроде раскаяния, затем глянула в книгу, где черные маленькие насекомые, о которых было известно теперь – это обыкновенные буквы, выстроились ровными короткими рядами. Раньше Эйрис казалось, насекомые пляшут, но теперь они заговорили голосом господина Волкова: «Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь…» Мисс Уокер почувствовала, что краснеет. Сначала румянец залил щёки, потом перебрался на шею, затем, когда прозвучало «друг прелестный», – Эйрис пришлось пройтись, ступая на цыпочках по холодному полу, чтобы справиться с жаром, охватившим грудь. Он говорил это ей, спящей, смотрел на неё и говорил… Девушка передохнула коротко, тряхнула головой, заметив, что прижимает раскрытую книгу к груди, захлопнула её и прочла на обложке: «Пушкин А. С.» – подумала механически: ««А»– это Александр, что же такое «Эс»? Александр – это имя. Александр, он же Саша, он же Сашенька, он же Сашка…» – и вдруг заметила, что бормочет себе под нос:
– Сашка, букашка, черепашка, неваляшка, простоквашка, деревяшка и гречневая кашка…
Пришлось зажать рукой рот, чтобы остановить это безумие. О доброй половине вынырнувших из глубин памяти слов не было известно – что они такое и к чему. Эйрис поспешно сунула книгу на полку и отдёрнула руку… Опасное это занятие – читать книги, они только прикидываются тихонями, пока стоят на полке, – возьми, мол, мы смирные! – возьмёшь, раскроешь, а они ка-ак… «Нет-нет. Дудки, драгоценные, не на такую напали, – думала Эйрис, ступая на цыпочках, тихонько, мимо выстроившихся как на парад разноцветных корешков. – Вот что вы затеяли, господин Волков, то-то вчера вид у вас был, как у хитрющего лиса. У лиса – Улисса… Тьфу, опять всякая чушь лезет в голову. Но Саша правду сказал, действительно, это не прабабушки моей поговорка, оказывается, а какого-то Пушкина. Зачем же Арина врала мне… Может быть, и сказки её…»
– Саша, ты не знаешь… – начала Эйрис, потом осеклась: «Почему я назвала его Сашей, почему на «ты»»?
– Что? – переспросил Волков, отвлёкшись от созерцания каких-то разноцветных пятен, исчерченных округлыми кривыми неправильной формы.
– Господин Волков, – поправила себя Эйрис, – вы не знаете…
– Зачем же так официально? – усмехнулся Волков, усаживаясь в кресле вполоборота. – Вы же только что перешли со мной на «ты», да ещё и назвали Сашей.