Спустя две меры песка Ромашка повалился спиной в муравейник и запросил пощады. Я дала ему девять минут по исчислению Земли, точнее — по показаниям красивых золотых часов, которые мы с Кой-Коем прихватили в ювелирной лавке Петербурга.
— Зачем все это? — пропыхтел он, заливая в горло воду из бурдюка. — Марта, зачем все эти секиры, гладиусы, кинжалы, если есть ружья и пистолеты?
— Не зови меня по имени. Имя Марта предназначено для мужа и его родни… Порох надежно горит только на Зеленой улыбке. На Хибре, чтобы стрелять наверняка, приходится пользоваться тромбонами и аркебузами, лишь у них на полках достаточно пороха для полета пули. А здесь, на Великой степи… — Я засмеялась, разглядывая его напряженную рожицу, утонувшую в беотийском шлеме. — Здесь даже пули летят криво. Хороший колдун легко изменит полет любой пули. Зато заговоренную стрелу или копье остановить очень сложно.
— Но на Зеленой улыбке…
— Спроси дома Саади. На Зеленой улыбке все иначе. Там формулы теряют половину силы, зато там есть Вечная Тьма на полюсе, которая рождает подарки. Там корабли ходят на черном угле, а на Великой степи только пыхтят и воняют. Ты готов?
— Да-а… — прокряхтел он.
— Теперь — меч. Положи этот гладиус. Ты неверно его держишь. Начнем с короткой махайры. Ты вцепился в меч слишком крепко, тебя хватит лишь на короткую схватку. Перед тем как выбирать оружие, проверяй центровку, это просто — кисть не должна напрягаться… Рахмани говорит, что свеи и норвеги предпочитают рубящий удар, они удаляют центровку на полторы ладони от крестовины. Греки, напротив, увлекаются колющим, наверное, потому, что им ближе копье… Старайся подбирать универсальный клинок, ровный по всей длине, тогда сможешь и колоть, и рубить. Если ты доверяешь продавцу, требуй дамасскую закалку на крови… Что касается этого дурацкого спадона, за который ты стал хвататься, едва мы стали в стойку, более тупого оружия я не встречала.
— Чем же он плох? Это оружие рыцарей…
— Он расцентрован. Ему нужна еще одна рукоять, ближе к центру! И при каждом ударе ты открываешь бок и спину для более легкого оружия врага. Неужели ты не чувствуешь? Атакуй! Атакуй, я сказала! Постарайся хотя бы раз достать меня!
Он очень постарался, но особого успеха не добился. Толик бил верхними диагоналями, затем колол, пытаясь обмануть меня финтами и перебросами. Раз двадцать он попал по щиту, а я плашмя лупила его по икрам, локтям и плечам. Наверняка бедный хирург приобрел немало синяков и проклял день, когда решил укоротить свои штаны! Однако чем дольше мы занимались, тем больше мне нравилось его изводить! Конечно, Рахмани прав — для освоения высокого искусства гладиаторов Толик был слишком стар в свои тридцать земных лет. Но если бы он не увлекался своим дурацким «историческим фехтованием» на Земле, я вообще сочла бы его безнадежным!
— Отдохни! — приказала я. — Я поняла, отчего ты делаешь столько ошибок. Ты привык к ненормально длинному клинку. Возьми этот галльский меч, мне его подарил один знатный латин с Зеленой улыбки. Меч не совсем обычный. Что ты можешь сказать о нем?
Неподалеку, в зарослях, появился человек. Рахмани, это был он, я узнала бы его и за сотню гязов. Он тоже понял, что я его чую, но не вышел, продолжал наблюдать за нами издалека.
— Ну… — Толик скинул шлем, сделал умное лицо. — Он тяжелый… хват на одну руку… крепеж не на пояс, а под перевязь… большое удобное навершие…
— Чем это плохо?
Толик на песчинку задумался.
— Им удобно рубить, но колющий удар затруднен.
— Все, что ты можешь сказать?! Хорошо, лекарь. Теперь следи. Конец почти закруглен, ни о каком колющем ударе нет и речи. Это варварское оружие, которым повсеместно дрались на Зеленой улыбке еще сто лет назад. Встань рядом со мной, представим, что мы — фаланга. Теперь бей, противник впереди! Раз… Слева! Раз… Укол вправо! Раз… Что скажешь?
— Пожалуй, он не для работы в строю. Требуется широкий замах…
— Отличная идея! Это оружие для рассыпного боя. Теперь попробуй двигаться с ним, я возьму османский сэлем. Вперед, атакуй!
Чтобы не остаться без руки или ноги, мне пришлось шевелиться гораздо быстрее. Зато Анатолий, наконец, показал себя во всей красе, я даже залюбовалась им. Естественно, при фронтальной встрече его мощного гладиуса с моим гибким клинком сэлему пришел бы конец…
— Анатолий, ты пользуешься давно устаревшими приемами!
— Конечно, устаревшими! — удивился он. — На Земле все эти приемы давным-давно устарели!
Из кустов бесшумно выскользнул Рахмани.