Остановиться компания решила возле озера за просекой. Там и веток упавших больше и деревьев поваленных, есть, где присесть.
- Ух, а разжигать то как? – растерялся Мамонов. – Сыро всё мокро не загорится.
- Бересто и смольё, - с чувством превосходства заулыбался Веселовский, отдирая от березы белую кору.
В накрывающей лес ночи насобирали валежник, толстые сучья покололи на мелкие расщепы топором, им же сделали отщепы от еловых пней, сложили костер. Загорелось, но с большим трудом, дыму больше, чем пламени получилось поначалу. Когда же огонь обрел силу и уже легко пожирал и влажные ветки, придумали развлечение – стрелять в сгущающемся мраке по пустым чекушкам расставленным на поваленных деревьях. Да и ночь выдавалась не только тихая, но и лунная. Не полнолуние, но близко к тому.
***
- Игорек, пойди, принеси еще нормальных дровишек, - сказал Веселовский, - а то вокруг одна мелкота или крупняк.
- А чего это я? – Мамонов недовольно поерзал на бревне. Вставать после дюжины чекушек и десятка теткиных пирожков ох как не хотелось.
- Ну, потому что ты у нас пионер, - хмыкнул Леопольд.
- Пионер Петя, что ли? – Игорь все-таки поднялся, покопался в рюкзаке, доставая фонарь.
Хотя от луны было достаточно светло, однако под ноги приходилось светить, чтобы разобрать, где какое бревно лежит. Увязавшаяся следом Брета нещадно путалась под ногами, так что Мамонов то и дело запинался за собаку.
- Вот какого ты пошла со мной, а?
Как назло попадались либо мелкие сучья, либо большие полусгнившие поваленные деревья, такие только пилить. Чертыхаясь, Мамонов приближался к озеру. Неожиданно Брета звонко залаяла и побежала к самой воде. Игорь от испуга икнул.
- Проклятая псина! Ну что ты гавчишь попусту!
Но собака и не думала замолкать, теперь она лаяла отчаянно, с надрывом, будто нашла что-то. Мамонов открыл было рот, чтобы заорать на Брету и тут услышал стон, тихий умоляющий человеческий стон. Собака ошалело прыгала возле кустов, казалось, она сошла с ума.
Мамонов подбежал, посветил туда, куда лаяла Брета и обомлел. С залитым кровью животом там пыталась приподняться девушка. Она запрокидывала голову, морщилась, скребла пальцами землю.
- Господи Иисусе! – завопил Мамонов. – Господи Иисусе! Народ сюда! – теперь он орал, что есть мочи. – Леопольд! Юрка! Андрюха! Серый!
***
Когда из темноты донесся ор Мамонова, компания подскочила, словно по команде. Все похватали фонари и понеслись, не разбирая дороги на голоса человека и собаки. То, что увидели, заставило содрогнуться. Игорь, приподняв окровавленную блузку, с ужасом смотрел на приткнутую куском той же блузки рану на животе девушки. А девушка вцепившись в руку Игоря хотела что-то сказать, но слов не получалось, только стоны. Висок её тоже кровоточил, но кровь уже спеклась, размазалась по лицу.
- О боже, кто ж тебя так?! – Веселовский присел на корточки, соображая, что же делать.
- В…в..в.., - силилась произнести незнакомка, собрав последнюю волю, четко сказала, – Выгодский, - и потеряла сознание.
Глава 3 Лесник
- Что нам делать? – Сергея Вяликова трусило мелкой дрожью.
- Нести её в поселок, - сказал Мамонов.
- А если умрёт?
- Ну не в лесу же её бросать?!
Игорь аккуратно подхватил на руки раненую девушку.
- Костер потушить надо, вещи собрать, - прагматично заявил Веселовский
- Да к чёрту костёр! – возмутился Юрий Бубнов.
- Не к чёрту, - строго сказал Леопольд, - Секундное дело. Нам все равно вернуться за вещами надо.
Как только залили костёр и впопыхах похватали вещи, (Бубнову вручили ещё рюкзак Мамонова) погода, словно по злому волшебству стала портиться. С озера налетел отдающий морозностью ветер, стал нагонять тучи. Те свинцовыми телами накрывали сияющую луну.
- Проклятье!
- Ни хрена не видать! Где тропа?!
- Да вот же она!
Полосы света от фонарей выхватывали из тьмы еле различимую тропу. Мужчины бежали грузно. Особенно запыхался, неся на руках, бессознательную девушку Мамонов. Время словно замерло. У Игоря затекли руки, в ногах невыносимо ломило, спина встала колом, захочешь нагнуться и не сможешь. Время застыло, и те сорок минут, которые бежали до посёлка показались вечностью.