— Не пара, так не пара, — вздохнула Рая. — Насильно мил не будешь. Только и Оксанка твоя тоже тебе не пара.
— Так я знаю…
— Что знаешь? — удивилась Рая. — Что она тебе не пара?
Александр кивнул.
— Что-то я не поняла. А если знаешь, то как же вы обручились?
— Как-то так.
— Может быть, все еще можно отменить?
— Да, можно, конечно! — усмехнулся Александр и встал. — Только не хочется. По крайней мере мне.
— Ой, Саня! — Рая тоже встала и пошла к калитке. — Вляпался ты опять в историю. Ну да ладно. Посмотрим, чем все это кончится. Но, — она развернулась и погрозила Александру пальцем, — наш разговор должен остаться между нами. Анюта о моей затее ничего не знает, поэтому продолжай вести себя как раньше. Хорошо?
— Конечно, Раечка. Но ты уж постарайся ее как-то отвлечь от меня. Извини, что так получилось. Я не хотел.
— Ничего! — улыбнулась Рая. — В этом возрасте без несчастной любви не бывает. Переживет.
Проводив соседку, Александр замер возле калитки, глядя то ли куда-то вдаль, то ли вглубь себя.
Деревня мирно дремала, лежа между огромным полем и неторопливой рекой. Пчелы собирали нектар, дачницы — ягоды. Это рай для уставшей души. Здесь ничего не хочется менять.
Александр представил образ Оксаны, и сердце его сжалось. Она не вписывалась в пейзаж, она была здесь инородным телом. Ее следы, оставленные в дорожной пыли, вызывали у пространства аллергию. Деревня просыпалась и начинала чесаться, пытаясь избавиться от раздражающей гостьи.
Александр встряхнул головой. Привидится же такое!
Он вздохнул и достал из кармана связку ключей. Сегодня они с Оксаной собирались вместе сходить и посмотреть дом, который, как оказалось, тоже достался Александру в наследство от деда[1]. Но все планы поломал Алексей, внезапно заявившись утром в деревню.
Он разбудил Оксану, рассказал ей о каких-то проблемах, после чего она быстро собралась и, даже не позавтракав, попрощалась с гостеприимными хозяевами.
— Я вернусь в пятницу вечером, — пообещала она, забираясь в салон «мерседеса».
Александр кивнул и улыбнулся.
Все это напоминало конец фильма: уходящая вдаль дорога, отъезжающий автомобиль и клубы пыли из-под колес. Сейчас должны пойти титры: автор сценария, режиссер, роли исполняли…
Александр попытался отогнать печальные предчувствия и направился к заброшенному дому.
Вцепившись в подлокотник, Оксана нервно следила за дорогой. Она не любила скорость, но приходилось терпеть — спешили на важную встречу.
Несмотря на то что по документам Алексей был теперь руководителем фирмы, не все деловые партнеры приняли его. В бизнесе многое держится на доверии и личных связях. Кое-кто принял в штыки бывшего шофера, отчего некоторые дела застопорились.
То ли от усталости, то ли от мелькающих за окном деревьев у Оксаны закружилась голова, стало трудно дышать. Она нажала кнопку, и стекло опустилось, впустив в салон шумный поток воздуха.
— Что, жарко? — прокричал Алексей. — Сказала бы, я бы кондиционер включил.
Оксана помотала головой и, откинувшись на подголовник, устремила взгляд в неподвижное небо. В своем естественном обличии оно было светло-голубым, а не ярко-синим. Все цвета побледнели: зеленое перестало быть изумрудным, красное — рубиновым.
«Странно», — подумала Оксана и закрыла окно. Мир снова обрел необычную красочность. Казалось бы, должно быть наоборот.
Задумавшись, она нашла логичное объяснение: тонированное стекло отражает большую часть света. Поэтому и получается, что цвета более контрастные, а от этого кажутся более яркими. Все просто.
Вот и в эмоциональной жизни так же. С детства всех обучают, «что такое хорошо и что такое плохо», а полутонам не придают никакого значения. Но стоит внимательно приглядеться к любому состоянию, сняв свои светозащитные очки, начинаешь понимать, что в каждом «плохо» есть множество оттенков «хорошо» и наоборот.
Сейчас Оксана испытывала богатейшую палитру чувств, вызванных внезапным отъездом. Сожаление от необходимости покинуть деревню смешалось с радостью от скорого возвращения в привычный городской комфорт. Приятное ощущение собственной незаменимости подернуто пеленой скуки и усталости от надоевших дел.
Но все эти эмоции выцветают, когда мысли возвращаются к Александру. Воспоминания о ласковых взглядах и робких прикосновениях растекаются теплыми волнами между ребер и переходят в саднящую боль от предчувствия, что это может закончиться так же внезапно, как началось.
Оксана встряхнула головой, отгоняя назойливую пессимистическую мыслишку: «Ну, в самом деле! Почему это вдруг должно закончиться?»
1
Этот дом построил один из пациентов деда Ефима. Когда он вылечился и уехал из деревни, то подарил дом знахарю. Но старику не нужен был этот подарок. Вскоре богатый пациент разбился в автокатастрофе. С тех пор дом так и стоит, постепенно разрушаясь. Подробнее об этом было в книге «Цветок папоротника».