Услышав это я озлобленно пробормотал ругательства, прокляну всех ведьм. Дарэн сплюнул, поддержав меня.
— Что-то не нравится мне наш провожатый, — потянув лошадь ближе к сержанту, чуть наклонился в его сторону. — И в какой дыре ты его нарыл? — прошептал, искоса посмотрев на старика.
Приземистый, коренастый, с плюгавой седой бородкой и серыми замутнёнными глазами, он был весьма несловоохотлив. Я самолично предложил ему взять одну из наших лошадей и поехать верхом, но он наотрез отказался.
— Он единственный, кто согласился провести нас через лес. Так, мы сократим путь до Дэре вдвое, — прошептал Дарэн, бросив на проводника косой взгляд.
В чём-то, конечно, он был прав. В нашем деле медлить нельзя. Но каждый раз, когда я смотрел на этого старика, который для своих лет передвигался на удивление легко и живо, внутри меня что-то свербело, будто заноза застряла.
— Сколько нам ещё приблизительно ехать до города? — я не выдержал и всё-таки решил поравняться с провожатым.
Старик, как старик. Но было в нём что-то такое… неуловимо странное.
— Эй! — окликнул ещё раз, однако дед будто не слышал моего вопроса. Шел себе дальше, пронырливо перескакивая с камня на камень.
— Ты меня слышал? — мне пришлось повысить голос. Терпеть не мог, когда на мои вопросы не отвечают.
— Не шуми, — проворчал он, — ты в лесу не один. Ещё четверть часа и остановимся на привал. Ночь близко, — буркнул напоследок старикан и посеменил дальше.
Я притормозил лошадь и, дождавшись сержанта, прошептал:
— На привале не спускай с него глаз.
С наступлением ночи всё вокруг нас смолкло. Не было слышно ни стрекотания кузнечиков, которые в это время суток охотно вылезали из своих потаённых укрытий, ни голосов ночных птиц, ни даже шелеста листьев на ветру. Будто мы в этом лесу были совершенно одни.
Спешившись и разведя костёр, чтобы окончательно не околеть от холода, который опустился в одну минуту после захода солнца. Мы все уселись рядом на траву, вытягивая жребий для ночного дежурства, после чего все мирно улеглись возле жаркого костра.
— Иди-ка спать, — проговорил я одному из солдат дежурившим первым. — Всё равно бессонница.
Накидав ещё больше сухих ветвей в костёр, стал вглядываться в нашего провожатого. Старик не спал так же, как и я. Он сидел, не шевелясь, и с самым задумчивым видом смотрел на огонь.
И что в нём было не так, опять задумался я. Морщинистое лицо старика, казалось, не выражало никаких эмоций. Заплывшие уголки губ свидетельствовали, что он многое пережил. Глаза… Вот глаза мне показались, какими-то странными... не живыми.
— В лесу ты не один, — внезапно нарушив тишину ночи, скрипучим голосом проговорил старик.
Я смерил его удивлённым взглядом, остановившись на глазах. И тут до меня дошло! Он был слеп! В его помутневшем взоре, словно в зеркале отражались искры от огня.
И почему я этого раньше не заметил? Ругая самого себя, я уже хотел подойти к провожатому для дальнейших разъяснений, как вдруг совсем близко от нас, раздался леденящий душу звериный вой.
3.1 Айса
Сиротливый сгусток света переливался красными и синими всполохами, и уже поэтому можно было понять, что этот огонь не простой, а рождённый ведьмой.
— Это кто-то из наших, — я дотянулась до руки Тарры, которая уже приготовилась к нападению. — Заклинание призрачного огня, — объяснила я и, встав из-за куста, безбоязненно устремилась в сторону мелькавшего света.
За углом дома мы встретились с женщиной: спутанные чёрные волосы, напуганные глаза как у загнанного зверя, изодранная в клочья одежда.
— О Великие боги! — тут же воскликнула тётя. — Марсия!
— Тарра? — нежданная гостья недоверчиво прищурилась. Бедная женщина тряслась как осенний лист на ветру, ещё немного и рухнет наземь. — Это правда ты?
— Ох, Марсия, — тётя подошла ближе и, обняв женщину, тихонечко произнесла: — Пойдем-ка лучше в дом.
Как только мы переступили порог, то сразу же посадили Марсию возле тёплой печи, которую с утра всё-таки протопили. Тарра поставила стул напротив, а мне велела приготовить успокаивающий травяной отвар.
Присмотревшись к новой знакомой, я подметила, что ей было чуть за тридцать. Довольно худая, она была похожа на этакую тростинку, которая при малейшем дуновении ветра могла бы сломаться.
— Марсия, — обеспокоенно залепетала тётя, — что же с тобой случилось? И где Ирэн?
Услышав произнесённое имя, женщина начала истерично рыдать. Даже успокоительный настой из чайной травы, живого корня и тысячелистника не помог.