Выбрать главу

Да, этот новый мир станет совершенным. И, конечно, она — Фиалка — будет счастлива в нём, хотя ей вовсе не нужна власть. Зеркало, отяжелевшее от впитанной Силы, было надёжно прикреплено к седлу смирной тягловой лошадки. А что печься о его сохранности, если разбить колдовское стекло может только последний из рода Создателя? И последний этот — внучок Мирарского зеркальщика. Да, да, знаменитый искусник Гиа был пра-пра-пра (очень много раз «пра») дедушкой мальчика. Значит, лишь Эйлан, кровно причастный к создателю волшебного зеркала, имеет силу, достаточную для того, чтобы это зеркало уничтожить.

А медлить в сём деле нельзя. Трое суток — и выплеснется поглощённое Могущество обратно. Умноженное стократ, разметает людей, как соринки в бурлящем потоке, уничтожит, переполнит такой Силой, которую их убогие тленные оболочки не смогут вместить. Но ничего… промедления не будет, даром что ли Итель собрала в своей свите самых талантливых и сильных колдунов.

Эх, и опасное зеркало тащила по раскисшей дороге тягловая лошадка! Опасное… Вон, как Могущество, которое оно разом потянуло из людей, эльфов и щедрой земли, изменило погоду, поколебало незыблемость времени, свалило людей в объятия мёртвого сна или лютой немочи. Страшно и восхитительно было смотреть на это! И только колдуны да ведьмы остались в стороне от общих потрясений. Оно и понятно, ведь их защищало то, что чопорные волшебники называли «низшей» магией. А низшие маги, они, как известно, берут Силу из стихий — земли, воздуха, воды. Это и оградило их от жажды ненасытного творения Гиа — не заснули, не разболелись, и, конечно, не лишились Силы. Как лишишься того, чего от рождения не имеешь?

О, Итель долго готовилась и всё предусмотрела. А ведь ей почти ничего не пришлось выдумывать — в своё время Рогон сам поведал подробности. К сожалению, ведьма не сразу догадалась, что именно она — главное действующее лицо драмы, которая развернётся в далёком будущем. Понимание настигло лефийку лишь спустя десятилетия после смерти мужа, когда в своей лесной глуши она уже была близка к сумасшествию.

Тоскуя в кромешном отчаянье, Итель чаще и чаще задумывалась о неизвестном маге, являвшемся Рогону, перелистывала Книгу, написанную для него её мужем, и завидовала неизвестной колдунье, которая избавит мир от ненавистного Совета. Да, ведьма едва не каждый день размышляла о не родившемся пока волшебнике Торое. А потом многолетние размышления принесли плоды — в голове Ители родился даже не план, а уже готовое руководство к действию. Куски мозаики сложились в прекрасную гармоничную картину. Всё стало просто и понятно. Жизнь снова обрела смысл, потому что в ней появилась Цель. И какая!

Да, ведьма не зря пряталась в глуши, оттачивала мастерство, обдумывала и лелеяла планы. А самое главное — она отыскала зеркало. То было несложно, всего-то понадобилось воспитать с пелён двоих очень талантливых мальчишек-колдунов да наставить их на обряд Зара. Случилось это лет сто сорок тому… Эх, и сильны были мальчишки!

Найти мятущуюся во мраке Мира Скорби душонку искусника Гиа оказалось, делом хитрым, но возможным. И нашли! И потрясли с пристрастием! И вызнали образ творения. Правда, выбрались еле живые. Точнее, выбрался. Второй колдун (и двадцати трёх ему, помнится, не было) так и сгинул, растерял всю Силу, не смог вернуться. Ну да в таком деле не без жертв. Хотя, жаль мальчишку, горячий был, порывистый, Итель за мать держал, любил. Ведьма вздохнула, припоминая пропавшего по её вине молодого чернокнижника.

А уж потом, когда выживший воспитанник сообщил наставнице, как выглядит зеркало, найти Творение стало парой пустяков. Всего за несколько лет Фиалка разыскала утерянный след волшебного артефакта — повозиться, конечно, пришлось и с шарами хрустальными и с чернокнижием. Но нашлось зеркало. И где нашлось — в захудалой таверне, на стене питейного зала! Который уж год висело под самым носом. Но… свежая закавыка обнаружилась — в преданиях не сохранилось никаких сведений о том, как заставить Творение мастера Гиа делать что должно. Меж тем время уже поджимало.

И снова Ители пришлось разыскивать талантливых детей, и снова растить, учить, отправлять обрядом Зара в Мир Скорби, дабы искали, трясли, выспрашивали душу Искусника. Двое, поочерёдно принятых на воспитание пареньков, оказались пустой тратой времени — три десятка лет возни с ними прошли зазря. Вроде и умные были ребята, но бездарные — сгинули, так ничего и не вызнав. Зато третий…

Третий мальчик подвернулся сообразительный и пытливый. Он быстро вошёл в силу, а уж потом вызнал что нужно, не пропав-таки во время обряда. «Разбудить» зеркало, как выяснилось, было проще простого. Итель-то думала понадобятся заклинания и жертвы, а всё оказалось так незатейливо, что аж оторопь брала. Зеркало имело два слоя! Создав своё чудовищное творение, мастер нашёл способ сделать его неопасным. Нанёс поверх прожорливой серебристой поверхности тонкую тщательно отполированную металлическую пластину, которую закрепил ещё одним стеклом. Потому-то зеркало и было таким мутным, оттого отражение в нём и искажалось.

От Фиалки всего и потребовалось, что дождаться урочного часа, снять верхний слой да освободить колдовское стекло. Настали томительные годы ожидания. И, наконец, миг настал. Баруз — потомок Гиа и постоянный посетитель захудалой таверны — вознамерился поместить зеркало в хорошую раму.

И вот реликвия, столько лет примерно висевшая на стене, перекочевала, наконец, в руки потомка Создателя. Для Ители это послужило сигналом. Она верно подгадала приближение решающего часа и хорошо подготовилась. Интрига, лелеемая столько веков, вошла в решающую стадию.

Ведьма усыпила Мирар, кхалаи забрали зеркало (в таком деле, рассудила практичная Фиалка, лучше не рисковать попусту и довериться настоящим профессионалам, типа рептилий). Дальше всё развивалось стремительно. Пока одни чешуйчатые убивали семью Эйлана (увы, пришлось, всё-таки нужен последний из рода, не так ли?), другие доставили зеркало ведьме. Итель с сообщниками за считанные минуты освободила волшебное стекло от лишнего слоя. В результате непродолжительный колдовской сон жителей Мирара превратился в настоящую спячку — зеркало, переливающееся голодной рябью, стократ усилило волшбу ведьмы (впрочем, это сыграло только на руку)…

Правда, едва не в самом финале, действо чуть было не испортили слишком уж истовые колдуны-близнецы, да и косоглазая ведьма отличилась. Чуть не угробили волшебника. Впрочем, он смог за себя постоять. А Фиалка в свою очередь должным образом наказала виновных, чтобы те более не пытались проявлять губительную инициативу.

Последним штрихом к картине триумфа стала битва с Тороем. Стратегически исход этой баталии был для Ители несущественен. Она закатила бурю только для того, чтобы удостовериться в местонахождении мага и заодно испытать его способности. Пришлось слегка поактёрствовать, изобразив сущую змею, зато волшебник раскрылся во всём своём могуществе. Это было прекрасно…

— Итель?

Колдунья вынырнула из блаженных воспоминаний.

Хельзак внимательно смотрел на неё, видимо, ждал ответа.

— Что? — Фиалка качнулась в седле. — Я прослушала, что ты спросил?

Некромант замялся, но всё-таки повторил свой вопрос:

— Зачем ты хотела увидеть волшебника?

Она задумалась. Надо ли отвечать? Хельзак силён и опытен. И ещё он был тем самым некромантом, предпоследним воспитанником Ители. Конечно, он не догадывался, что молодая ведьма с глазами фиалкового цвета и есть его дряхлая наставница (которую он давно считал почившей). Не знал, что красавица-колдунья когда-то выпестовала его и воспитала, как растят и воспитывают послушного пса — для своих собственных нужд и целей.