- Что за абракадабра? - с натянутой улыбкой произнесла я. - Это шифр папы.
Повторно прочитала короткое письмо с номера телефона отца.
Мне стало странно: плохо и хорошо одновременно. Будто я долго собирала пазл, и он сложился. Я обрела ясность ума. Мороз прошёлся по коже - пробрал до костей. В глазах потемнело, а кухня исчезла, осталась только чернота...
Я пришла в себя от резкого противного запаха. Было мягко и жарко. Кто-то бережно сжимал меня в своих объятиях.
- Остап? - позвала я, садясь и растирая лицо руками, чтобы смахнуть неясную пелену с глаз.
- Я тут, - раздался его голос над моим ухом.
Дыхание парня обдало теплом ушную раковину. Остап поддерживал меня сзади, видимо, чтобы я снова не грохнулась. Тут же обретался и дядя Семён. Он убрал от моего носа ватку с нашатырём.
- Очнулась, - облегчённо выдохнул друг отца. - Как ты, девочка?
В голосе слышалась усталость.
- Н-нормально... Наверное, - растерянно ответила я, чуть заикаясь и всё ещё пытаясь понять, что произошло.
Мы уже находились в гостиной. Тихо работал телевизор, вещая народу новости мира и страны. Ося сидел, облокотившись на спинку дивана, и нежно прижимал меня к себе.
- Напугала-то как! - пожурил меня отец Остапа, поднимаясь с табуретки, стоявшей рядом.
- Я больше так не буду... скорее всего, - неуверенно пообещала я. - Постараюсь.
Дядя Семён подал мне стакан с травянистым отваром и пояснил:
- Держи. Успокоительное.
- Я вам не барышня какая-то! - взбрыкнула, пытаясь отодвинуть ёмкость с травой.
- Пей-пей, - понукая, словно ребёнка, сказал Оська, подталкивая мою руку к губам и принуждая употребить снадобье.
Поняв, что сопротивление бесполезно, залпом выпила щедрое подношение.
- Умница, - похвалил друг отца, отбирая стакан.
- ...Сегодня в своей квартире были обнаружены два трупа: мужчина и женщина. - На экране появилось изображение моего дома и подъезда. Его ни с чем не перепутаешь - постройка начала прошлого века, стиль - классицизм. Крупным планом выхватили адрес на фасаде. Мы хоть и жили в Латвии, но на месяц-два приезжали в квартиру в Москве. Папа обычно шутил, что хотел надышаться воздухом родины, чтобы потом снова отбывать «повинность» на фирме, в которой работал.
- Они были зверски убиты. Преступникам удалось скрыться. Личности убитых установлены. Это известная предпринимательница и её муж - учёный, биолог. На видеозаписи, снятой камерой в подъезде дома, хорошо видно, что преступники вошли в дом и поднялись на седьмой этаж. Один из бандитов оказался девушкой. Описание соседей, видевших парочку, подходит под описание дочери предпринимательницы и её мужа.
В кадре показалась дверь с номером моей квартиры. Я занервничала. Не знаю, на что надеялась, может, на ошибку? Совпадение? Мало ли домов и квартир с таким же номером...
Вездесущий оператор прошёл внутрь, показывая разруху, кровь, лохмотья, обрывки. Словно там побывал Джек-потрошитель и порубил всё, что двигалось и не двигалось, гигантским топором. Я с ужасом узнавала и не узнавала очертания своего родного и теперь такого недосягаемого отчего дома.
Камера остановилась на расколотом надвое компьютерном кресле, залитом чьей-то кровью, с очерченным мелом силуэтом. В кадре рядом с креслом на полу - такой же силуэт. И море... Нет - океан крови.
Я тяжело сглотнула. Глаза вновь застлала пелена, а по щекам текли слёзы. Меня затошнило, и стала бить крупная дрожь.
Нет! Пусть будет так, что родителей не было дома в тот страшный миг!
Жаль тех, кто погиб!
- Это были не мои родители! - оказывается, я кричала во весь голос.
Остап сдавил меня в тисках стальных объятий. Он держал, а я вырывалась, билась в его руках, сопротивлялась. Хотела убежать, куда глаза глядят... Или не глядят... Как этого хотела я.
Надолго меня не хватило - обессилела. Остап положил меня на диван, вытер ладонью мои щёки. Я смотрела в потолок, пытаясь отрешиться от всего, выкинуть из головы страшный сюжет.
Родители живы. Это убили кого-то другого. Они живы.
- Оська, живо собирайся сам и вещи Альки прихвати, - резко скомандовал бледный дядя Семён. - С минуты на минуту тут могут быть полицейские. Бегите, дети, я вас прикрою. Отвлеку их. Скажу, что вы на охоту ушли, будете лишь завтра.
Остап метнулся наверх в наши комнаты - я слышала топот на ступенях. Всё никак не могла взять в толк, чего они с отцом переполошились? Зачем нам уходить? Убили не моих родителей. Папа мне эсэмэмску прислал - значит жив. И мама жива, как она может умереть? Никак.
- Давай вставай, детонька, спеши, - поднимая меня за плечи и усаживая, сказал дядя Семён.
- На охоту? - спросила я.