Представляю, как будут пылать они от злости, когда узнает меня. Ну, как говорится, волков бояться - в лес не ходить.
Кстати, о волках…
Судя по усиливающемуся вою, чуть ли не вся стая явилась, чтобы поздравить меня. Появление новой волчицы в нашем лесу было целым событием. А если это – волчица альфы, тем более. Своих женщин мы берегли и заботились о них. Принято считать, что волчица отдает волку свою волчью силу, делая его на порядок сильнее. Но при этом сама навсегда утрачивает возможность оборачиваться волком. У меня нет оснований сомневаться в этом. Все мужчины из моей стаи, нашедшие свою половинку, отличаются от прочих оборотней и размером, и силой, и выносливостью.
А вот о волчицах сложно что-либо утверждать. Говорят, что если пара истинная, то волк может увидеть свою женщину в волчьей шкуре. Но лишь во сне. А вот оборачиваться зверем наши женщины разучились много веков назад.
Прислушиваясь к легким крадущимся шагам, доносящимся из спальни, я подошел к окну. Я любил этот дом, любил свой лес. Но сегодня все заиграло совершенно другими красками. Казалось, будто моя чаша заполнилась до краев, и избыток чувств выплескивается из нее, окрашивая все вокруг просто нереальными красками.
Дождевая туча, зависшая над лесом, не казалась мутной, серой туманностью. А легкий дождь, серебристыми струнами разрезая воздух, наполнял все вокруг свежестью и яркими бликами. Сквозь вековые деревья и густой кустарник мелькали то слишком любопытный нос, то чей-то пушистый хвост. А то и вовсе наглая волчья морда, довольно скалясь, всматривалась в окна моего дома.
А не тут-то было, я благоразумно оградил свой дом от слишком любопытных соплеменников.
Вряд ли мне удастся долго прятать ото всех свою зефирку. Да и обычай нужно соблюсти. Чтобы стая не сомневалась, что я признаю свою волчицу, я должен представить ее. И чем скорее это случится, тем лучше.
Я еще раз прислушался к тому, что происходи наверху. Тишина. Ни шелеста воды в душе, ни звука шагов. Вообще никаких звуков.
Заподозрив неладное, бросился на второй этаж. А что? Однажды уже сбежала, может и сейчас попытаться.
В несколько шагов преодолев лестницу, влетел в свою комнату. Пусто. Рывком открыл дверь в ванную - и замер.
Балансируя на краю ванны, Раяна, неестественно изогнувшись, пыталась рассмотреть в небольшое настенное зеркало свою спину. Я зализал укусы на славу, и только между лопатками все еще был виден след от зубов. Но эта метка заживет только тогда, когда мы полностью станем парой. И телом, и душой.
Первой моей мыслью было немедленно ее схватить, пока она не свернула себе шею. Что я, собственно и сделал. Не ожидая моего появления, она все же, взмахнув руками, словно крыльями, поскользнулась и стала падать.
Едва успев подхватить ее на руки, в голове сразу вспыхнула и другая мысль. А не высечь ли ее? Чтобы не искала приключений на свою задницу.
Ну, и третья, самая разумная, пришла в мою голову, когда я, обмотав ее простыней, стал спускаться вниз. Нужно купить новое зеркало – большое, во весь рост. В то непритязательное зеркало, висевшее в моей ванной, можно было едва разглядеть свое лицо.
- Куда ты меня несешь? – отбросив прядь вьющихся волос, спросила Раяна.
- Пока ты не скрутила себе голову, представлю тебя стае.
Я решительно шагал к двери. Не буду тянуть кота за хвост - покажу ее, приму краткие поздравления и снова вернусь в постель. Надо же как-то ликвидировать последствия своего испуга за ее драгоценную шкурку?
И только когда я ногой открыл дверь, девушка поняла, что я не шучу. Нужно было видеть ее забавно округлившиеся глаза и испуганно открывшийся рот. Она хватала им воздух. По желтой радужке глаз метались золотистые искорки.
- Я же голая! – прошипела она.
- Все самое ценное спрятано, - хохотнул я.
Как, оказывается, так приятно ее дразнить. Жизнь расцвечивается неожиданными радужными красками.
Едва я вышел на порог, как из тени стали выходить люди-волки. Женщины бросали на нас любопытные взгляды. Девушки помоложе смущенно хихикали. Не каждый день они видели своего альфу без штанов.
Мужчины же, наоборот, глаз не сводили с возмущенно трепыхавшейся в моих руках девушки. Я мог бы заставить опустить их глаза одной только силой мысли. Но не стал. Они и без того знают, что моя женщина – неприкосновенна. Пусть увидят, запомнят, прочувствуют.
Вперед выступил мой бета – Родж. Его длинные волосы цвета воронова крыла падали на широкие плечи. Голый торс, едва прикрытый кожаным жилетом и узкие темные брюки, обнимавшие его крепкие бедра и тугой зад, заставляли тоскливо вздыхать по нему не одну девушку. Но он напрочь игнорировал знаки женского внимания.