На лице у него стала прорастать, топорщась в разные стороны шерсть. Но, ощерив клыки, он не превратился в волка. Это хорошо. Значит, он верно оценил свои силы и мои. Я порву его на части еще до того, как его шавки успеют подойти. Из темноты доносилось тихое неуверенное порыкивание.
Я, не останавливаясь, шел вперед. Детина попятился:
- Она моя, - прорычал он.
- Моя, - коротко рявкнул я и сделал несколько стремительных шагов.
В темноте раздался шорох. Это сбежали шавки. Детина, порыкивая, пятился назад, обходя скулившую девчонку стороной.
Я сделал выпад, клацнул челюстью. И все, бой, так и не начавшись, закончился. Оборотень трусливо бежал.
Девчонка жалась к баку, всхлипывая и закрывая лицо руками. Я подошел к ней в образе волка и обнюхал ее, заставляя малышку ежиться и сжиматься в комок.
Это она. И она будет моей сегодня же. Внутренности на секунду скрутило от предвкушения. Инстинкты били молотом по голове. А ее покорная поза и огромные, наполненные слезами глаза и запах оголяли мои нервы. Так хотелось вжать ее в свое тело тут же, не медля больше ни секунды. Но в последний момент я сдержался. Я знаю, что самка покорится мне, альфе, беспрекословно. Но не ломать же ее тут, у мусорных баков.
Я ждал больше. Подожду и сейчас. Не говоря ни слова, сгреб ее вместе со скользкими юбками, и понес в свое убежище. В свой дом.
2. Флер
Идти было далековато. Обратиться волком я не мог – на моей спине она добровольно прокатиться, скорее всего, откажется. Подавлять ее волю не хотелось, она и без этого дрожала, как лист на осеннем ветру. В зубах тоже не понесу ее. Хотя… Я оценивающе посмотрел на розовое нечто, в которое она была одета. Сорвать бы это безобразие с нее.
Боль в паху уже становилась привычной.
Где-то вдали послышался волчий вой, подхваченный десятками голосов. Вот и случилось то, чего я так опасался. За девчонкой началась охота. Подстегиваемые древними, как мир инстинктами, одинокие волки-оборотни надеялись попытать счастье и заполучить волчицу.
Не желая больше терять ни минуты, опустил ее на землю. Правда, она тут же обессиленно шлепнулась на пятую точку. Мое тело вздрогнуло, привычно заломило трансформирующиеся кости. Картинка перед глазами стала меняться. Глаза волка ночью видели так, как человеческие – днем. И даже лучше.
Мой чуткий нос никогда меня не подводил, не подвел он и сейчас. Я сначала услышал его мускусный запах, а лишь потом, встав, прикрывая над своей добычей, увидел его самого. Крупный волчара с абсолютно черной шерстью молча скалил зубы, и медленно крадучись подходил ко мне. По телу, обнажая нервы и пуская адреналин вскачь, прошелся флер вожака чужой стаи. Передо мной был такой же альфа, как и я. Судя по той волне, которой он решил подчинить меня своей воле, это был старый и опытный волк. Девчонка подо мной что-то пискнула, и неосознанно подчиняясь его приказу, стала выползать из-под меня.
Я же оскалил зубы в усмешке. Он, конечно, был старым и опытным. Но на моей стороне были молодость и сила. Да и опыта мне было не занимать. Свое место вожака стаи я выцарапывал зубами и когтями, я честно его заслужил.
Наступив лапой на девчонку и распластав ее на земле, я послал ему ответный флер, приказывая отступить.
Я видел, как он вздрогнул от неожиданности. Шерсть старого волка вздыбилась от посланной мной волны. Моя сила, очевидно, удивила его. Я пригнул голову и тихо зарычал.
- Я не хочу войны, - рычал я, - но добычу свою не уступлю.
Старый вожак стоял, подрагивая боками, и явно раздумывал. Не сводя с него своего взгляда, я посылала ему волну за волной, приказывая отступить. Краем уха я слышал шелест приближающихся сзади шагов. В темноте ночи прятались и другие волки. Их осторожный флер ощупывал меня, будто пробуя на вкус мою силу.
Ну, хватит! Зефирка подо мной перестала дрожать и всхлипывать. Это хорошо, что она отключилась. Я слишком хорошо знал правила охоты. Стоит мне на мгновение проявить слабость, и я могу ее потерять. Лишь заклеймив ее своим семенем и поставив на волчице свою метку, я прекращу охоту за ней. А до тех пор, пока я этого не сделал – девчонка остается желанным призом для всех одиноких самцов. А уж если она попадет к ним в лапы, церемониться с Зефиркой никто не будет. Возьмут ее там, где поймают.
Мне бы тоже стоило так сделать. Да что-то сдерживало мой звериный инстинкт, не позволяя опрокинуть ее на спину здесь и сейчас.
Мой волк переставил шире передние лапы, поднял высоко голову и послал волну флера такой силы, что заставил старого альфу попятиться. Чужие ощупывающие волны вмиг исчезли. В кустах даже раздался жалкий скулеж.