— Настенька, — так назвал мою Лису Михаил: по-видимому, ему нравилось это русское имя, — Галина, которая работает здесь, отличный массажист. Если вы доверите ей свое тело, то вскоре почувствуете себя так, словно вновь родились на свет. А про то, как она веничками охаживает, вспоминают потом всю жизнь! Я — так сразу молодею лет на десять!
— Так это же сколько мне тогда будет? — пошутила Настя.
По лицу Михаила растеклась добродушная улыбка.
— Смотри, Андрей! — погрозил он мне пальцем. — А то посадят тебя за разврат несовершеннолетних, — и он рассмеялся своей шутке, содрогая тишину.
— Типун тебе на язык! — парировал я.
Возможность помыться в русской бане после дальней дороги обрадовала Настю, и она своим лисьим, шелковым голоском пропела:
— Хорошо. Я согласна.
Подошла Галя с двумя большими махровыми полотенцами.
Кокетливо взглянув мне в глаза, Настя спустилась по деревянным ступенькам к реке, где в долгом ожидании томилась баня, раскалив камни до бела.
— Скоро за мной придет машина. Я вынужден буду уехать. Работы накопилось много, — словно извиняясь, сказал Михаил. — А вы тут не скучайте без меня, Галя создаст вам уют, а Сергей присмотрит за хозяйством.
— Какой Сергей? — спросил я.
— Еще познакомишься. Серьезный мужик, он тебе понравится, — Михаил дружески хлопнул меня по плечу. — Он хоть и на одной ноге, а знаешь, как по тайге ходит! Могу поспорить, ты за ним не угонишься!
Затем Михаил, словно протрезвев, серьезно спросил:
— У тебя что-то случилось?
— Нет. С чего ты взял?..
— Сегодня ты пел как-то по-особенному, на пределе. И когда ты позвонил, я сразу почувствовал: что-то не так. Хочешь, попробую угадать? — Он поднял правую руку и, как заправский шаман, мудро произнес: — Ты поссорился со своей женой и, как человек умный, то естественно решил провести время у меня, вдали от проблем и суеты. Так?
— Примерно… А почему ты думаешь, что Настя мне не жена? — задал я прямой вопрос Михаилу.
Он закатился смехом, ухватив себя за живот, присев от удовольствия.
— А где ты видел, чтобы наши жены так пожирали нас влюбленными глазами? Мы для них — собственность! А сегодня я увидел другое…
Даже находясь в таком расслабленном состоянии, я сохранил полную непроницаемость.
— Что ты все обо мне? Сам-то как поживаешь? — попытался я сменить тему.
— А что я? Живу, как видишь, — произнес он с грустинкой.
— Ну а трудности есть? Как ты их преодолеваешь? — спокойно спросил я.
— К сожалению, пока топчусь на месте, — обреченно ответил он.
Но я почувствовал, что ненароком коснулся его больной темы. Он глубоко вздохнул и замолчал, решив не выносить на обсуждение собственные проблемы. Однако что-то подсказывало мне, что с ним нужно поговорить.
— Миша, не томи, говори как есть. Одна голова хорошо, а две лучше.
— Да что говорить, — начал Михаил, — продаем сырой кругляк отличных сортов за копейки. Заготовка и транспортировка леса теперь обходится недешево… — и он, увлекшись, встал, скрестив руки на груди, по-хозяйски широко расставив ноги и артистически закатив глаза к небу, мечтательно произнес: — Вот если бы я смог расширить производство, то есть пилить, строгать, сушить, изготавливать готовую продукцию и торговать ею! Вот тогда я бы смог сказать, что я абсолютно счастливый человек.
— Ну, и сколько же тебе нужно для полного счастья? — спросил я, повторив известную фразу.
— Смешно сказать, — обреченно ухмыльнулся Михаил, — всего двести тысяч баксов. Человеку, который бы влил деньги в мое предприятие, я бы за два года вернул всю сумму и в придачу ко всему еще сорок девять процентов от прибыли, — он произнес это торжественно, будто давал клятву.
«А что? Предложение заманчивое, — подумал я. — Ведь предо мной стоит по сути хозяин тайги, со своими лесовозами, тракторами и бригадами профессионалов-заготовителей. А главное, он опытный специалист, который подходит ко всему со знанием дела».
Я стоял на свежесбитом настиле, которым была обнесена заимка, и смотрел на убегающие к горной реке деревянные ступеньки, спускающиеся прямо в холодную воду. Ровная, как сцена площадка, в центре которой стоял стол, а на нем — самовар с дымящейся трубой, примыкала к бане.
— Пойдем перед банькой попьем зеленого чайку моего собственного приготовления, — предложил Михаил, уловив мой взгляд.
По-настоящему сильный человек по натуре всегда добрый. Любой, оказавшийся в этих местах, постепенно, незаметно для себя самого, сливается в гармонии с дикой природой и отличается от других глубиной души и широтой характера.
Горячий ароматный чай источал горьковатый запах тайги; словно ее сгусток, собранный из целебных трав, он слегка вязал язык и легко расправлялся с хмелем.
— Пей-пей!.. — приговаривал Михаил. — Тебе перед банькой сейчас желательно пару кружечек выпить.
Я пил с большим удовольствием. Затем он поднял свою фарфоровую кружку, напоминавшую пиалу, и с шутливым пафосом произнес:
Мы рассмеялись и выпили, но только Михаил почему-то смеялся дольше и громче. Это меня навело на мысль, что он что-то затеял, но что именно, я пока не догадывался.
Увидев мое легкое замешательство, Миша допил свою кружку чая и, важно выговаривая слова, произнес.
— Вот этот чай, — он показал пальцем на мою кружку, — не только лечит организм, избавляя его от шлаков и прочей гадости, но и заставляет мужика почувствовать себя мужчиной, эдаким зубром.
И он скрутил над головой свои руки, растопырил пальцы, изображая ветвистые рога, высунул язык. Эта пантомима была такой смешной, что я впал в хохот, пытаясь не выплеснуть выпитый чай.
Вскоре из бани, обернутая полотенцем, вышла Настя. Миша уговорил и ее выпить кружечку чая. Подошла Галя и, накрыв Настины голые плечи еще одним полотенцем, заботливо произнесла:
— Не застудите девушку! — и укоризненно посмотрев на мужчин, добавила: — Настенька, пойдемте. Я приготовила для вас комнату.
Настя поставила на стол свою кружку, кинув на меня взгляд, полный ожидания, и они удалились.
— Ну что, — сказал Михаил, — теперь и мы попаримся. Ты готов?
Я по-пионерски вскинул руку:
— Всегда готов!
Мы вошли в предбанник, разделись донага. На деревянной полке лежало несколько меховых офицерских шапок, а ниже на крючках висели рукавицы. Михаил надел мне на голову шапку и протянул рукавицу. Смех, которым меня заразил гостеприимный хозяин тайги, теперь вырывался из груди с новой силой. Я представил себя офицером, который отслужил положенный срок, и теперь армия «щедро» одарила меня, вручив за проявленное мужество причитающееся вознаграждение, отправив на заслуженный отдых.
— Хватит смеяться, иди париться! — услышал я голос Михаила, который уже находился в парилке, с наслаждением охаживая себя березовым веничком.
Температура была высокой. Миша сидел на верхней полке, закатывая глаза от удовольствия. Он подал руку и усадил меня рядом с собой. От горячего воздуха, который вылетал из-под его веника, можно было «свариться вкрутую».
— Выдержишь? — спросил он.
— Выдержу! — почему-то ответил я.
Тогда он взял веник и положил меня на живот. Два веника в его руках летали рядом с моим разгоряченным телом, сначала едва касаясь, а затем обжигающим дождем опускались на спину, открывая для меня доселе неизведанное удовольствие.
— Все, хватит! — услышал я, словно издалека, голос Михаила. — Теперь иди за мной!
Мы вышли из бани; он подвел меня к краю деревянного настила, который зависал над речкой, и, взявшись за руки, мы прыгнули в холодную воду. Будто тысячи иголок вонзились в каждую клетку моего тела. Пронзая тишину, я издал крик раненого зверя.