Постепенно настроение переходило в ностальгическое. Все уже знали, что сегодняшний вечер будет прощальным. Галя во всю хлопотала, накрывая стол у реки.
Настя вела себя обычно. И тем приятнее мне было осознавать, что в этот вечер я смогу для нее что-то сделать.
Михаил с головой окунулся в предпрощальную суету, а я, ощутив легкую усталость, рассеянно наблюдал за происходящим.
— Прошу к столу! — раздался громоподобный голос хозяина, и немногочисленные его обитатели вскоре собрались у реки.
Не буду описывать то, что я увидел на столе, дабы не вызывать судорожных спазмов желудков уважаемых читателей. Скажу только, что вечер обещал быть незабываемым. Настя в открытом вечернем платье блистала во всей красе. Сергей, слегка смущенный, твердо шел к нам уверенной походкой. Он нес огромный букет полевых цветов, который преподнес очаровательной имениннице. Заменив деревянный протез, переодевшись в спортивный костюм и кроссовки, он стоял с нами рядом, переминаясь с ноги на ногу.
Все были искренне рады за него. Михаил добродушно похлопав Сергея по плечу, со свойственной ему хитринкой произнес:
— Этот день мы должны запечатлеть на фото. Сережа, принеси аппарат.
Он сказал просто, словно делал это много раз, обращаясь к Сергею. Хотя на самом деле никогда этого себе не позволял. Парень повернулся и пошел к заимке.
Конечно же, он знал, что мы придирчиво смотрим ему вслед и тем не менее шел твердо, ни разу не оглянувшись. Мы больше не видели в нем угрюмого пирата. Обратившись к имениннице, я протянул папку, привезенную Михаилом:
— Поздравляю и прошу принять мой скромный подарок! —придав слову «скромный» извиняющийся оттенок, я вручил Насте толстую кожаную папку с красивой металлической застежкой.
Удивленная девушка попыталась изобразить радостную улыбку, хотя, было очевидно, что она не знает, для чего ей эта вещь и что с ней делать. Насладившись этим зрелищем, я, наконец, добавил:
— Надеюсь, ее содержимое тебя не разочарует.
Лиса, стрельнув глазками, отстегнула на папке металлическую застежку и, открыв первую страницу, с интересом погрузилась в чтение. Я не стал ей мешать, а подошел к столу и, заговорщически подмигнув Михаилу, открыл шампанское и наполнил бокалы. Вскоре к нам присоединилась Настя, она была взволнована. Я подал ей бокал:
— С днем рождения!
Как прекрасны женские глаза, когда в них горит восхищение! В этих лучах сама жизнь, ласковая и благодарная, свободная и настоящая.
Двадцать три выстрела, выпущенные в небо Михаилом и Сергеем из полуавтоматического оружия, салютовали имениннице. Танго под гитару, и Настя пригласила Сергея. Слегка опешив, он быстро нашел в себе решимость, и вскоре они танцевали медленный танец. Но счастливая именинница не была бы Лисой, если бы не стала двигаться более ритмично, демонстрируя свою изящную пластичность. Сергей невольно пытался подстроиться, но вскоре это ему надоело, тогда он стал танцевать так, как ему хотелось. Мы были поражены. Он прекрасно чувствовал свое тело. Настя добилась своего. Она казалась счастливой в этот прощальный вечер на лесной заимке.
Я уже не употреблял спиртного. Мой мозг, заранее включив отсчет времени, отпущенного мне для возмездия, уже складывал детали предстоящей операции, анализировал и требовал решительных действий. «Мне нужно поставить точку с дальней дистанции. Между двух колючек, прямо на лбу этой сволочи! И может быть, я сделаю это уже завтра вечером из винтовки Сергея. Это не будет слишком сложным делом. Я даже не стану по отдельности отстреливать ему руки и ноги, а просто лишу его жизни, вычеркну из списка живых, раздавлю как клопа!»
* * *
Утром, лишь солнце выкатилось из-за горы, мы уже были готовы к отъезду. Поразмыслив о том, что в городе могут возникнуть трудности, которые, как правило, влекут за собой затраты, я уже успел сходить в свой тайник в пещере и прихватить в дорогу один «кирпичик», на всякий случай. Пока Настя доедала завтрак, я стоял у машины и внимательно слушал инструктаж, который давал мне в дорогу Сергей. Он разложил на капоте трофейный чемоданчик и еще раз продемонстрировал возможности лазерного прицела. Затем положил коробку спецпатронов, пояснив их предназначение и возможности. Все это поместил в багажник, где уже находились две спортивные сумки и Настин чемодан: «игрушка» среди вещей не вызовет никаких подозрений.
— Возьми еще это! — Сергей протянул мне мини-кобуру из сыромятной кожи, к которой были пришиты широкие резинки с застежками. Я был слегка удивлен такому подарку. — Для твоего тэтэшника. А то носишь его как попало. Пока я приходил в себя от удивления, он успел накинуть на меня кобуру с левой стороны выше пояса. Я надел куртку и, вытащив из кармана пистолет, сунул его в кобуру. Теперь он мне не мешал: не давил, не выпирал, как раньше, а скрытно поместился в удобном месте, придав мне уверенности.
— Отличный подарок! А как ты догадался? — спросил я Сергея.
— Твоя куртка пахла порохом.
Обнюхав свою куртку и даже карман, в котором лежал пистолет, я не почувствовал запаха пороха. На лице Сергея раскатилась улыбка.
— Андрей! Может, все-таки поедем вместе? — участливо задал он вопрос.
— Нет, Серега! С этой проблемой я хочу разобраться сам.
На скулах Сергея обозначились желваки, хотя внешне он казался спокойным.
— Хорошо, тебе видней, — согласился он, — но запомни: никогда недооценивай противника! Всегда жди неожиданного!
Вышли Настя, Галя и Михаил. Мы попрощались. Я пообещал, что будем звонить. Сев в машину и включив передачу, я сказал Михаилу:
— Гитару оставляю здесь. Обещаю за ней вернуться!
Михаил поднял свою ладонь вверх, словно давал обещание сохранить инструмент.
15
Яркое солнце, взошедшее на востоке, слепило глаза. Ветер, врываясь в салон автомобиля, играл Настиными волосами, лаская ей щеки. Она молча смотрела в окно, думая о том, что ждет ее во Владивостоке. Последние пять дней вскружили голову молодому доктору, перепутав ее мысли, и теперь дальняя дорога распутывала этот клубок, вытягиваясь длинной лентой автомагистрали, ведущей на побережье.
Я же не мог строить никаких планов на будущее, пока задуманное мною не воплотится в реальность и не закроется страница моего печального прошлого. Со скоростью сто двадцать километров в час я уверенно вел «Тойоту» по второй полосе, изредка уступая дорогу любителям скоростной езды, что пролетали мимо, пытаясь обогнать время. Они исчезали где-то за горизонтом, тая в горячем воздухе, словно миражи.
В зеркале заднего вида я заметил оранжевую «тройку», которая мужественно сидела у меня на хвосте, оставляя на подъемах шлейф синего дыма. Водитель не щадил свою машину и давил педаль газа от души. Она кашляла и чихала, но стоило ей покатиться под гору, резко развивала скорость, скрипя и дрожа от нагрузки, тараня встречные потоки воздуха, махала ржавыми крыльями и, казалось, что хочет напоследок взлететь. Исчезая, она вновь и вновь появлялась в зеркале заднего вида. Какое-то время меня это забавляло. Мы словно вели бессловесный диалог, демонстрируя возможности своих автомобилей, но после нескольких часов упорной погони, перед Уссурийском, «тройка» все же сдалась.
Разобравшись в многочисленных, похожих друг на друга перекрестках, мы, наконец, выехали из города, догнав грозовые облака. Я свернул с трассы к уже полюбившемуся нам придорожному кафе. Тот же столик у окна, и то же гостеприимство. Я заметил, что Настя стала немного серьезней, чем обычно. Пропало несравненное кокетство, но взгляд ее по-прежнему был наполнен трепетным чувством. Что-то не складывалось у нее в голове, еще не распутан был клубок, и мысли, не выстроившись, задавали вопросы, на которые пока не было ответов. Вскоре ее черты лица обострились, и через мгновение, невинно хлопая длинными ресницами, передо мной сидела хитрая Лиса.
— Андрей! Сколько нам еще ехать до Владивостока? — вкрадчиво спросила она.
— Часа полтора-два.
— Значит, примерно в четыре часа мы будем на месте, — и она посмотрела на часы с большими черными стрелками, висящие на стене кафе.