— Подъем!
— Что? — не понял я.
— Опоздаем!
Стряхнув с себя остатки сна, умывшись, я заставил Сергея одеть мой костюм и галстук. Он пытался отказаться, но решив сделать мне приятное, все-таки согласился. Я был поражен тем, как он преобразился. Еще несколько дней назад, когда я увидел его впервые, это был угрюмый, искалеченный войной парень, а теперь он походил на преуспевающего бизнесмена.
Уловив мой удивленно-восхищенный взгляд, Сергей подошел к зеркалу и осмотрел себя с ног до головы:
— Мне всегда шла чужая одежда.
Он был удивлен не меньше моего, но сохранил внешнее спокойствие, однако голос выдал его волнение.
Дружески похлопав по плечу, я попросил Сергея закрыть гостинку. Мы вышли на улицу.
Белый мохнатый туман полз с бухты, проглатывая дома и дороги. Ржавая оранжевая «тройка», припаркованная с моей «Тойотой», когда-то являла собой гордость отечественного машиностроения. Пробежав сотни тысяч километров по бездорожью, всем своим видом она просилась на покой.
— Она, какого года выпуска?
— Восемьдесят второго.
— Восемнадцать лет! Пусть отдохнет, поехали на моей.
Около семи мы были на месте. Длинный дом-крейсер, построенный комсомольцами восьмидесятых, энтузиастами молодежного движения МЖК, растянулся по самой вершине сопки. Не меняя комсомольских традиций, совершив трудовой подвиг, воздвигнув на семи ветрах в труднодоступном месте монументальное здание, они обрекли жителей на вечный подвиг, который им теперь приходится совершать, проживая в нем. Подъездные пути размыты. В асфальте большие выбоины. Пришлось машине немножко «почесать брюхо», пока мы добрались.
Я собрался запастись терпением, но как только прикурил сигарету, из подъезда вышел Славка. Мой дружбан студенческой поры, драчун и забияка, а теперь — майор милиции. Воистину, пути Господни неисповедимы.
— Здравствуйте, товарищ! — громко сказал я, картавя, подражая вождю мирового пролетариата, и добавил: — А ведь народ за вами не пойдет!
— Андрюха, ты?! Привет! Какими судьбами в наших краях? — Искренне обрадовался он.
— Да вот решил тебя на работу подвезти.
— На работу? Я — в отпуске! Сегодня последний день гуляю. Завтра отзывают. Московская комиссия приехала.
— Тогда куда путь держишь в такую рань?
Счастливая улыбка на его лице улетучилась, словно туман в ясную погоду.
— В больницу, — мрачно выговорил он.
— Садись, поехали, по дороге потолкуем. Познакомьтесь: это Сергей, а это Слава.
Они пожали руки. Проезжая машины, выстроенные рядами на продажу, мы миновали авторынок «Зеленый Угол» и выехали на площадь Баляева.
— Андрей! Больница рыбаков — на Русской.
Я свернул направо и через длинный высотный мост мы вскоре выехали на улицу Русскую. Расположенная в зеленой зоне больница имела несколько корпусов. Слава попросил припарковать машину у одного из них.
— Подождите меня. Я скоро, — сказал он и направился к входу.
Ветер трепал его белокурые волосы, которые уже поседели на висках. Хотя он, как и прежде, был подтянут, но все же чувствовалась внутренняя усталость, какая бывает от хронического недосыпания и недоедания.
« Да… Видно, не жалеет себя Слава. В стройотряде он нас будил поутру и заставлял бегать на речку купаться. Сначала мы хотели его побить, но потом втянулись, и вскоре местные девчонки наблюдали, как в одних плавках студенты бегают по деревне, пропагандируя здоровый образ жизни».
— Интересно, кто у него здесь? — прервав ход моих мыслей, спросил Сергей.
— Сложно сказать, — ответил я.
— Супругу его знаешь?
— Татьяну? Конечно! Это целая история. У них такая любовь была!
Я невольно вспомнил, как она, проживая в городе, пару раз в неделю к нам в стройотряд приезжала. Ну, а работали мы тогда по-стахановски: днем — на поле, а вечером — за деньги, причем, за наличные. Крыли шифером колхозный коровник. Никто из нас не смог бы себя назвать бедным студентом. Так вот, в те дни, когда приезжала Татьяна, Слава устраивал баню. До ее появления мы уже были чисты и опрятны. Поэтому, если объявляли банный день, это значило, что вечером приезжает Таня. Она заодно была нашим почтальоном. Некоторые парни втайне были в нее влюблены. Но Славка не потерпел бы конкуренции, поэтому их чувства так и оставались тайной.
Наш стройотряд размещался в трех домах, закрепленных за шефами. Мы вшестером жили в самом большом из них, четырехкомнатном, с просторной верандой, общим залом и тремя одинаковыми раздельными комнатами. Так вот, в один из вечеров мы отлично посидели, изрядно отметив чей-то день рождения. Повеселились и разошлись спать. Я последним зашел в дом и на пороге столкнулся с Татьяной. Она выходила на улицу, впопыхах завязывая халат. Мы разошлись, и я пошел спать. Разделся, выключил свет и только лег в кровать, как дверь тихонько скрипнула, и вошла Таня. Не успел я и слова сказать, как она скинула халат и прыг ко мне под одеяло. В первые секунды я потерял дар речи. И вдруг она спрашивает: «Кто здесь?» Отвечаю: «Я — Андрей». Она возмутилась: «Что ты здесь делаешь?» — «Сплю…» Тут открывается дверь, влетает Славка, зажигает свет и видит, как на кровати сидят два голых человека и пытаются прикрыться простыней. «Не понял…» — выдавил он и уставился на нас, вытаращив глаза. «А что тут непонятного? — сказал я. — Девушка нечаянно перепутала комнаты».
Бедная Таня подняла на него свои невинные глазки и прошептала: «Нечаянно». У нее был такой взволнованный вид и трепетный голос, что она мне невольно напомнила Дездемону перед тем, как ее должен был задушить ревнивый Отелло. Я не выдержал и рассмеялся, понимая, что драки не избежать.
Славка сверлил глазами то меня, то ее. Ну, вылитый Отелло! Только белый! И меня стал распирать хохот. Ситуация была настолько нелепой, что не поддавалась никакой логике. Не удержавшись, Татьяна заулыбалась, и вскоре мы с ней хохотали на пару, а затем и Славка, прочувствовав ситуацию, также от души начал смеяться.
В этом доме часто путали комнаты, то ли архитектор так подшутил над будущими жильцами, или место такое, но вскоре ректор нашего института, приехавший с проверкой, с полчаса блуждал ночью по всем комнатам, сдерживая изо всех сил свой мочевой пузырь. Так, бедолага, и налил бы где-нибудь в угол, да слава Богу, кто-то из наших проводил его к выходу.
Мокрый туман, надвигаясь белой пеленой с моря, окутал почти весь город и уже подбирался к больнице рыбаков. Из корпуса вышел Слава, и хотя внешне он был спокоен, но я все же уловил его внутреннее напряжение. Он сел в машину, и включив дворники и галогенки, мы нырнули, словно в молоко, в плотную полосу мокрого морского воздуха.
Приморский житель в такие минуты, наверное, отключает легкие и включает жабры. Иначе, как можно объяснить, почему в такую погоду мы чувствуем себя как рыба в воде? Может быть, поэтому большинство местных ресторанов имеют морские названия?
Некоторое время спустя, как три голодные акулы, мы разместились в уютном ресторане «Капитан Кук». Официантки быстро обслуживали ранних посетителей, заставляя наш стол гребешками, крабами, кальмаром и икрой. Я обратил внимание на то, что девушки строят глазки респектабельно выглядевшему Сергею. Славка, накинувшись на морепродукты, утолял свой здоровый аппетит. Я не стал ему мешать расспросами, понимая, что наш разговор еще впереди. Закончив плотный завтрак и расплатившись, мы вышли на улицу. Туман испарялся под яркими лучами полуденного солнца, проявляя очертания домов, покрывая крыши крупными янтарными каплями. Мы закурили и присели в тени деревьев на лавочку в уютном сквере с цветочной клумбой возле ресторана.
— Отлично живут российские предприниматели! — произнес Славка, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. — Мой желудок аж замер в нерешительности: как относиться к такому количеству морских деликатесов? — и он похлопал себя ладошкой по животу.
— Ничего, справится как-нибудь, тем более, что белок повышает потенцию, — сказал я, хитро прищурившись.