Настя, открыв глаза и нежно мурлыкнув, сладостно потянулась, обнажая свое изящное тело. «Даже самой красивой сказке однажды приходит конец», — подумал я и спросил:
— Ты проснулась?
Ответом был ее нежный поцелуй, который увлек меня за собой, разбивая мои планы. Восходящее солнце бессовестно подглядывало в окно, нежно трогая нас своими теплыми лучами. В глазах Насти не осталось и следа страха, который вселился от бывших «попутчиков». Теперь ее глаза были наполнены страстью и огнем, от которого легко воспламенялась моя душа.
В реальную жизнь я возвращался под прохладным душем. За эту ночь, поглотив целый океан энергии и нежности, я вновь почувствовал себя сильным. Мозг четко работал, решая сложную задачу моих дальнейших действий. И наконец во мне родился идеальный план. В нем пока не хватало одного — разговора с Настей.
Выйдя из душа, я увидел ее, сидящую в кресле. На чистом журнальном столике стояли два стакана с апельсиновым соком.
Это как раз было то, что мне сейчас нужно. Вкус натурального и прохладного сока проводил как бы ту незримую грань, разделяя сказку и действительность.
— В жизни можно делать все, но рано или поздно за все приходится отвечать, — начал я. — Возможно, то, что произошло в лесу, навсегда останется тайной, но я не исключаю возможности, что кто-то уже идет по нашему следу. Здесь оставаться больше нельзя. Лучше отсюда уехать, и как можно скорее. Кроме того, я не хочу, чтобы ты жила в постоянном напряжении и страхе. Я знаю, что это такое. Поэтому считаю, нам необходимо расстаться.
Настя слушала мой монолог, глядя в окно, за которым еще спал палаточный город. Но когда она взглянула на меня, я увидел ее глаза. Словно наполненные чистой водой озера, отражая солнечный свет, они блестели, как блестит упавшая с неба звезда, как жемчуг, спадающий с разорванных бус. И я понял, почувствовал, что крепко к ней привязался.
— Почему, почему мы должны расстаться? — спросила она.
— Потому что это опасно, — коротко ответил я и тихо добавил: — Зачем я тебе? Молодая, красивая. У тебя вся жизнь впереди.
Настя подошла ко мне и, встав на колени, глядя мне прямо в глаза, прошептала:
— Ты мой Робин Гуд, мы едем вместе. Возьмешь меня?
Солнце осветило ее лицо, сохранив таинственность, и лишь глаза, в которых отражалась вся вселенная, требовали немедленного ответа.
— Хорошо, — ответил я. — У тебя еще будет время подумать. Сейчас мне надо на пару часов уехать. Когда вернусь, ты должна быть готова.
Я быстро оделся и вышел. Дойдя до перекрестка, на котором ночью бросил джип, я пересек дорогу и остановил частника, едущего в город:
— До Зеленого Угла подвезешь?
— Стольник! — потребовал он.
— Договорились, — согласился я, садясь на заднее сиденье.
У водителя, молодого парня, на руках были тонкие кожаные перчатки для авто-кросса. Его белая «Корона» имела неплохую подвеску, оборотистый двигатель и комфортабельный салон.
Встречных машин было мало, и водитель уверенно давил на газ. «А ведь это именно то, что мне сейчас нужно, — осенило меня. — Белая «Корона» не привлечет внимания. Тысячи таких машин разбросаны на территории Приморского края и Амурской области».
— Что у нее за двигатель? — спросил я, нагнувшись к водителю.
— 4S, — коротко ответил он.
— Давно в городе бегает? — продолжал я.
— Пару месяцев, — кинул он через плечо, увлеченный дорогой.
— Сколько стоит?
— А ты что, хочешь ее купить? — прямо спросил он.
— Если сговоримся, может, и куплю, — уклончиво ответил я.
— Я бы продал, но скажу честно, с ней жалко расставаться. Она мне нравится. Знаешь, как винтит! — и он резко придавил педаль газа.
Меня откинуло на спинку сиденья. «Действительно, отличный двигатель, — подумал я. — По-видимому, он был рассчитан на более тяжелый кузов. «Корона» — с номерами, и ее можно забрать без хлопот, по доверенности».
Каждый, у кого нет автомобиля, мечтает его приобрести, и каждый, у кого он есть, желает его продать. Идея с продажей автомобиля заинтересовала водителя.
— Сколько ты за нее хочешь?
— Она стоит три с половиной. Три восемьсот — и она твоя!
— Машина оформлена на тебя?
— Нет, я купил ее по доверенности, с правом продажи и передоверия.
— Останови где-нибудь, хочу взглянуть под капот, — попросил я.
Парень остановил машину на обочине. Я внимательно осмотрел кузов и остался доволен. Обтекаемая форма, затонированные стекла, хорошая широкая резина. Под капотом находилось сердце машины. Японские конструкторы не оставили ни одного свободного места, перепутав все проводами, трубками и шлангами. Водитель вытащил масляный щуп и протянул мне:
— Взгляни! — сказал он, улыбаясь.
Я взял щуп и увидел на нем чистое масло, уровень которого был чуть ниже максимальной отметки.
— Что за масло залито?
— «Валволайн»! Я заливаю только его. — Он вставил щуп на место.
— Ты сможешь мне ее передоверить? — спросил я.
— А ты что, не будешь ее переоформлять? — удивился он.
— Зачем? Кому нужна эта возня? Покатаюсь пару лет и продам на запчасти.
— Без проблем, — коротко ответил он.
— Тогда меняем маршрут. Где здесь поблизости нотариальная контора, в которой поменьше посетителей?
— Есть такая. Мы рассчитаемся прямо у нотариуса в кабинете. Идет? — предложил он, глядя мне прямо в глаза.
Я выдержал его взгляд и спокойно ответил:
— Без проблем.
Получив техпаспорт и доверенность, я любезно рассчитался с парнем, незаметно перекинув ему еще пару стольников:
«Пусть повеселится. Теперь он наверняка будет избегать со мной встречи».
Когда мы вышли на улицу, парень подошел к машине, ключом открыл багажник и, приподняв коврик, отодвинул оргалитовую крышку, под которой находилась запаска.
«Какое прекрасное место для хранения кейса!» — осенило меня.
— Пришлось немного модифицировать, — объяснил он.
Во вместительном багажнике помещалась еще одна запаска. Она была пристегнута резиновым ремнем к спинке заднего сиденья. Приморские водители окрестили ее «лимоном» за ядовитый желтый цвет. Я выдернул ключ и захлопнул багажник, на котором, кроме многочисленных обозначений и названий, блестящими буквами было написано: «4WD».
— Так она что, полноприводная? — ошарашил своим вопросом я бывшего хозяина автомобиля.
— А ты что, не знал?! — удивился он.
Я сел на водительское кресло, состроив на прощанье душевную улыбку. Завел двигатель и, плавно тронувшись с места, быстро набрал скорость, выбрав направление — Шамора.
В половине десятого я проехал шаморовский пост ГАИ и припарковал машину сразу за перекрестком. День выдался солнечным. Волны, облизывая берег, стирали следы, словно пересыпали их в песочных часах вечности, оставляя лишь воспоминания.
Палаточный город еще мирно спал, набираясь сил после вчерашнего веселья, а берег захлестнула новая волна отдыхающих. Я прошел мимо машины, торгующей хлебом. К ней тянулась очередь, покупатели свою одежду свели до крайнего минимума. Каждый из них держал деньги в руках, так как класть их было просто некуда. Люди кавказской национальности уже установили свои мангалы с подветренной стороны. На шампурах благоухал шашлык, пробуждая к жизни палаточный город.
«В этой суматохе нас никто не заметит», — подумал я и свернул к летнему домику. Поднявшись на крыльцо, остановился.
«Что ждет меня за этой дверью?» — задал я вопрос своему внутреннему голосу. «Исцеление или испытание», — ответил он.
Я уже хотел постучать в дверь, как вдруг она сама открылась. На пороге стояла Настя. Я не сразу узнал ее.
Белое короткое, облегающее платье подчеркивало достоинства ее фигуры. Светлые волосы спадали до плеч, а легкий макияж придавал ее глазам изумрудный блеск. Она одарила меня взглядом влюбленной кошки. Соски ее упругой груди призывно выпирали. Было видно, что она приняла решение, окончательное и бесповоротное. Происходящее с нами представлялось ей романтическим приключением, в котором опасность и риск придавали чувствам остроту, наполняя их гаммой новых ощущений.