Как бы я хотел утонуть в этом омуте вместе с ней, но в глубине души чувствовал стремительно надвигающуюся опасность.
Только человек с «изуродованным» интеллектом, когда разум берет верх над инстинктами, смог бы заставить себя устоять в эту минуту. Словно прочитав мои мысли, Настя улыбнулась:
— Я готова.
Ее чемодан стоял в прихожей. Мы прошли в комнату. Настя несколько раз нежно погладила меня, в ее глазах сверкали игривые искры. Честное слово, мне это нравилось!
Кровати были аккуратно заправлены, а в комнате произведена уборка. Кейс находился на прежнем месте. Я вытащил его и положил на журнальный столик. Сейчас мне нужно было что-то такое, что могло отрезвляюще подействовать на меня. Я приподнял крышку кейса. Действительно, такое количество денег имеет мощный энергетический заряд, сравнимый разве что с холодным душем.
— К сожалению, нам пора! — снова погрузившись в реальный мир, перешел я к действиям. Сходил на кухню, взял большой черный целлофановый пакет, предназначенный для мусора, засунул в него кейс. Еще раз осмотрев комнату, я положил ключ от домика на стол. Выйдя на улицу, через пару минут мы были уже за территорией турбазы.
Растворившись в многочисленном потоке отдыхающих, дошли до перекрестка, где стояла среди таких же неприметных машин наша белая «Тойота-Корона».
— Карета подана! — сказал я и, не вытаскивая руку из кармана, надавил на кнопку пульта противоугонного устройства.
«Корона» пискнула, моргнув «габаритами». Я открыл багажник, приподнял коврик, оргалитовую крышку и достал запаску. Вместо нее поместил кейс. Сверху тайничка поставил Настин чемодан, а рядом с ним положил запаску.
— Это наша машина? — спросила Настя.
— Наша, — ответил я, усаживая ее на переднее сиденье. — Специально под твое платье подбирал.
Похоже, все любители поспать по выходным уже проснулись и, увидев на безоблачном небе ласковое солнце последнего дня уходящего лета, решили провести этот день на песчаном пляже бухты Шамора.
К перекрестку, где стояла наша «Корона», с трех направлений двинулась целая армия автомашин. Трасса вдоль побережья еще оставалась свободной.
Я завел двигатель, и мы тронулись в путь, выбрав маршрут, по которому недавно дождливой ночью Лось угонял джип. Может быть, само провидение, развлекаясь, переставляет фигуры, играя нашими судьбами, не знаю. Но этот маршрут я выбрал не случайно. Через пару километров мы доехали до пионерского лагеря «Океан». Еще в советские времена он был вторым по престижности после «Артека». Лауреаты фестивалей, победители олимпиад получали путевки в лагерь, который был открыт круглый год. На подъездах к нему с обеих сторон стояли знаки ограничения скорости до сорока километров. Я сбавил скорость: чуть ниже по трассе наверняка прячется в кустах предприимчивый гаишник. Стоило нам проехать небольшую возвышенность, как перед нами возник ровный участок дороги, по которому вереницей тянулись автомашины. По встречной полосе, бесцеремонно прижимая всех к обочине, на большой скорости, не обращая внимания на знаки, летел черный «Мерседес» с желтыми номерами. За ним, будто на жесткой сцепке, мчались два джипа. Раздался визг тормозов. Я едва успел свернуть на обочину, чтобы избежать столкновения.
7
Дед Матвей вот уже около десяти лет жил в пригороде. Он слыл человеком непьющим и работящим. После хорошего дождя он просыпался за час до рассвета и, взяв корзину у своей старухи Марии Федоровны, уходил за грибами. Проходя по спящей улице мимо домов, дворов и усадеб, он хитро щурился, приговаривая:
— Спите, спите, все Царствие Небесное проспите. Кто рано встает, тому Бог дает.
С этими словами он, как всегда, сворачивал с дороги на тропинку, ведущую через лес к станции. Он знал все грибные места, и любители грибов, что просыпались позже, находили в лесу только аккуратно обрезанные ножки грибов, а в лучшем случае — сыроежки, которые дед Матвей никогда не брал. Он насобирал уже полкорзины грибов и решил нарезать опят, которые недавно заприметил на пнях за оврагом. Спускаясь вниз, палкой раздвигал папоротник, сбивая росу. Подойдя к полянке, вдруг услышал зуммер сотового телефона. Дед Матвей более двадцати лет проработал боцманом, и даже теперь, находясь на заслуженном отдыхе, он хорошо различал звуковые сигналы. Этот звук последнее время раздражал его. Работая на огороде и наслаждаясь пением птиц, он постоянно слышал этот звон из-за соседского железного забора. У соседей были такие же телефоны; у них то и дело раздавались звонки, шли переговоры, невольным свидетелем и заложником которых становился дед Матвей. Он не любил подслушивать, вторгаться в чужую жизнь, но то что слышал, порой вызывало в нем просто омерзение. Тогда он в сердцах втыкал лопату в землю и уходил в дом.
Год назад его сосед Федор, который всю жизнь проработал на фанерном заводе, тяжело заболел. Диагноз врачей был неумолим. Требовалась срочная операция.
Понадобились деньги, тогда он продал свой еще добротный деревянный дом и переехал к сыну. Вскоре на этот участок зашла тяжелая строительная техника. Экскаватор сломал дом и все надворные постройки. «КАМАЗы» целыми днями вывозили грунт и строительный мусор. Котлован вырыли огромный и глубокий.
«Уж не санаторий ли собираются строить?» — удивлялся дед Матвей.
Но вскоре, словно по взмаху волшебной палочки, на месте котлована вырос дворец, напоминающий крепость. Блистающие башенки с узкими бойницами, пластиковые окна, изящная оранжерея, а вместо огорода — уютный парк, засаженный голландскими цветами. Вокруг участка — высокий железный забор с фонарями, и пара злобных огромных ротвейлеров для охраны. Такое соседство пугало и настораживало деда Матвея.
Вот и сейчас, находясь в лесу и услышав зуммер сотового телефона, дед Матвей сразу насторожился. Он еще немного спустился вниз и подошел к дереву. В нескольких метрах от него, посередине небольшой поляны лежали двое мужчин, не подавая признаков жизни. В кармане куртки одного из них все еще звонил телефон.
— Ох, горе, горюшко-то какое! — вздохнул дед Матвей и подошел ближе.
Нагнулся и вытащил телефон, который по-прежнему издавал гудки. Открыл крышку и поднес телефон к уху.
— Алло, алло, Петрович! Алло, отвечай. Ты где, что случилось, почему не выходишь на связь?!.. — кто-то кричал на другом конце линии.
— Алло! — ответил дед Матвей. — Вызовите милицию!
— Это кто?! Кто это?!.. — по-прежнему кричал из трубки чей-то голос.
— Я, пенсионер Ребров Матвей Григорьевич, нашел двух мертвых мужчин в лесу, недалеко от станции.
— Как мертвых?!.. Около какой станции?!.. — и в этот момент телефон издал протяжный писк и отключился.
— Эх, техника-то ненадежная какая, — дед Матвей положил телефон на траву рядом с убитым, в груди которого зияла рана. Дед Матвей посмотрел на второго убитого: выстрел пришелся ему прямо в сердце.
— Кто же это вас так?.. — горестно произнес старик, повздыхал немного, взял корзину и пошел на станцию звонить в милицию.
* * *
— Вот подлец! Опять за свое взялся. Окажись ты живым, я бы из тебя душу вынул! — задыхался от злобы Генерал. — Тоже мне, «крестный папа» нашелся, любитель окрестить кровью. Значит, хотел Толяна окрестить, да лоханулся! — Он достал сотовый и набрал номер. На другом конце линии кто-то снял трубку. — Это я! — пробасил Генерал. — Как там наш угонщик, пришел в себя?
— Нет, он умер, больше не приходя в сознание, от потери крови.
Генерал почувствовал, что доброжелательная фортуна повернулась к нему кормой, суля большие проблемы, но сдаваться нахлынувшим обстоятельствам было не в его характере.
— Дай Лекарю двух детективов и срочно отправляй его самолетом в Приморье, нечего ему у тебя прохлаждаться. Работы будет много. Свяжись с Советским РОВД. Где-то в пригороде некто Ребров Матвей Григорьевич нашел два трупа. У меня есть уверенность, что это наши. Будет информация, сразу звони мне на сотовый, а я займусь Шаморой. Есть тут у меня одна ниточка.