Пересказываю наш разговор, избегая упоминаний об угрозах и физическом воздействии. Только намекаю, что Эратский выдал все, что знал и однозначно правду.
Приходиться юлить, убеждая деда, что опасности для меня этот неуравновешенный амбал больше не представляет. Сунуться ко мне после такого — надо быть полным идиотом. Почуяв хаос, Вадик испугался достаточно сильно. Так, что добавил неприятных ароматов.
— Это ты попросил Трианова мне помочь? — переключаю я деда с недоверчивого ворчания.
— Трианова? — удивляется он. — Была у меня мысль обратиться к ним. Но нет, это не я. Ты же сам мне сказал, что с проклятием будут разбираться северные союзники.
— И ты не в курсе, что их попросили помочь мне разобраться с проклятием? — уточняю я.
Дед мотает головой, а во мне просыпается паранойя. Безусловно, если это подстава, то просто великолепная. Но такое спрогнозировать… Нет, не может быть. Впрочем, дед меня заверяет, что обязательно узнает.
И новости, как таковые, оказываются только у меня. Дед, естественно, осторожничает и распутывает этот клубок заговора медленно, стараясь не отсвечивать. Родители изнывают от скуки, притворяясь полумертвыми под присмотром верховной жрицы. А глава рода, отправив всех, кого можно, под благовидным предлогом из дома, изображает лютующего, дергая спецслужбы из-за нападения на нас с Яром.
Обсуждения, ворчание деда и рассуждения о том, какие все хитрожопые сволочи и где он их вертел, занимают не так много времени. И я, воспользовавшись тем, что меня отпустили на целый день, иду в библиотеку.
— Молодой господин! — материализуется тут же из воздуха кривоногое божество-карлик и начинает причитать: — Исхудал ты там, в академиях своих! Кожа да кости! Мясца почти не осталось. Кушать тебе надо побольше.
И этот туда же. Я даже осматриваю себя особо внимательно, пытаясь разглядеть, где у меня там кости проступают. Может это большемерный пиджак такое впечатление на них производит?
— Да нормальный я… Кушаю, тьфу, ем я тоже нормально. Вот, — я показываю ему наполовину опустевшее блюдо с пирожками и он тут же умыкает один из них.
— Так и фто ты ифефь? — второй пирожок, торопливо засунутый в рот не помогает его дикции.
— Любую информацию по проклятиям.
— Так это тебе к аспидам, роду Триановых надобно обращаться. Их енто темные дела, — он ежится, как от холода, хотя в помещении стоит жара.
Обратился уже. К кому бы теперь обратиться, и желательно так, чтобы еще себе что-нибудь не приобрести.
Но пару книг мне хранитель добывает, обменивая на остатки выпечки. Первая оказывается старинным справочником, больше похожим на сказки-страшилки. Кто кого как проклинал со времен эпохи битв богов. Пока я ее читаю, понимаю что зря Макс так нахваливал мою фантазию. Все до нас уже придумали в самых изощренных видах.
Вторая книжка — самая полезная и ценная. Была бы, найдя я ее до этой ночи. Довольно тонкая, со слипшимися страницами, она является руководством по тому, как можно защититься от проклятия при помощи родовой силы.
Но в ней нет ни одного упоминания о том, что делать, если ты сам на такое согласился. Кто бы мог подумать, что найдется такой умник, нда. На всякий случай тщательно изучаю символ защиты, воплощаю его и впечатываю в черепушку. Теперь мелкие проклятия ко мне не прицепятся.
Иду в храм и наша верховная, Антея, подтверждает мои предположения. Информация о том, как управлять проклятиями, есть только у рода Триановых. И они, как и все прочие, свои родовые умения, держат в тайне.
Разбивает в пух и прах она и мои надежды, что верховная с верховной могут как-нибудь договориться. Могут, но не когда дело касается родовых умений. Судя по всему, придется мне являться в храм богини-кобры проходить ритуал. Впрочем, пусть сначала Макс попробует узнать, что еще можно сделать.
Антея, не растерявшись, отправляет меня на короткое дежурство. Голову проветрить и выразить почтение к покровителю рода. Этим я и занимаюсь до позднего вечера. Брожу, подливая масло в светильники и наслаждаясь тишиной и покоем.
Торчу какое-то время у подножия гигантской статуи бога-волка, взывая к его мудрости. Но Упуаут, видимо, занят более важными божественными делами, чем болтать со мной о том, как я умудрился получить проклятие. Да и у меня не самое подобающее торжественное состояние. Мысли постоянно скатываются к неприличной теме.
Брат отвозит меня обратно, на остров, уже когда окончательно темнеет. Небо заволакивает низкими облаками и путь указывают лишь далекие огни острова и плавучие навигационные бакены, мигающие яркими вспышками.
В залив проникает холодный морской ветер и влажность, указывая на близость дождя. И я в первый раз после поездки на север замерзаю, пока иду в бункер. Влажный воздух делает одежду сырой и тяжелой, а я еще и начинаю отчаянно чихать.
Демон атакует меня бесшумно и внезапно. Огромная туша падает с неба, ухитряясь одновременно мурчать и чирикать. Кожистые перепончатые крылья укрывают меня, пока это чудо пытается удержаться на моих руках, тыкаясь то в грудь, то прямо в лицо.
— Да, такого ласкового отродья хаоса этот мир не заслуживает, — сообщаю я ему, с трудом удерживая тяжелое тело на руках.
Где-то в дебрях заросшего парка раздается треск веток и демон стремительно взлетает, коршуном падая с высоты на источник звука. Слышится вскрик, птичья трель, за этим какой-то сдавленный звук и топот ног.
Кого бы там не напугала моя птичка, он сейчас улепетывает со всех ног, прорубая проход своим телом, судя по звукам ломаемых кустов. Надо бы сказать жрецу, чтобы он по периметру поставил какие-нибудь охранные артефакты. Вряд ли получится скрыть факт нахождение демона на острове, но лучше бы оттянуть этот момент.
В бункере Нармера не оказывается. Бумаг на преподавательском столе прибавилось и они хаотично раскиданы по всей поверхности. Там же стоят какие-то изогнутые стеклянные колбы с прозрачной жидкостью. Перебарываю желание понюхать их содержимое, безуспешно роюсь в исписанных символами листах и выхожу на улицу.
Демон прилетает ко мне и устраивается рядом, мурча и подставляя лисью морду на почесать. Так мы и сидим около часа, пока я не начинаю клевать носом, согревая руки в мягкой шерстке моего странного творения.
Ветер усиливается, начинает накрапывать мелкий колючий дождик и я иду в жилой корпус, не забывая внимательно поглядывать по сторонам. Вдруг кто с благословением выскочит, да давай творить мне добро.
В здании администрации горят окна и я его обхожу издалека. Шляться тут по ночам не запрещено, но не приветствуется. И, похоже, теперь ясно, где пропадает жрец. Что они там среди ночи обсуждают, одним богам известно. Я могу лишь надеяться, что это никак не связано с фамилией Белаторский.
Крадусь к себе, затаив дыхание. Вход, лестница и коридор пусты. Даже котозомби Пуся мне не попадается, хотя я и слышу слабый запах мертвечины, словно котяра недавно бродила тут, стачивая когти о двери комнат.
Быстрый душ, мысленная задача сходить утром к прачкам и выбить из них нормальную одежду, и вот она, кроватка. В сон я погружаюсь моментально.
А просыпаюсь все еще засветло. Сюда, в окна жилых комнат, свет от уличных фонарей почти не достает. Все, что можно разглядеть — неясные силуэты мебели, еле различимые в темноте.
Едва уловимый шорох моментально выводит из сна. Открываю глаза чуть-чуть и сквозь ресницы вижу лишний силуэт. Человеческий. Темное пятно движется почти бесшумно, но реагирует мой обостренный призывами умения слух.
Человек пересекает комнату, замирает на несколько секунд у моей кровати. Поддерживаю ровное дыхание, не выдавая своего бодрствования. И призываю хаос, готовясь к нападению.
Никаких признаков силы или оружия я не вижу. Ну да я почти ни хрена не вижу среди глубоких теней. Ночной гость чуть наклоняется вперед и его рука медленно тянется ко мне.
Глава 17
Призыв сумеречной силы вызывает у меня дикое желание придавить, сжать и душить, чувствуя как жизнь выходит из человека. Задолбали ко мне лезть! Если такое каждую ночь будет происходить, то точно место для тайного кладбища аристократов придется искать.