- Все, иди спать уже! Утро вечера мудренее. И так уже вся на мумию похожа. Замотала я тебя своим любопытством, а ты тоже… Нет бы, сказать: «Сергеевна, отстань от меня, ради бога! Смотри свои сериалы лучше, а в мою душеньку не лезь!» А она сидит, распинается, краснеет еще, чего-то…
Старушка привычно молчала и кряхтела, помогая Рине стелить постель, а той уже ничего не хотелось, быстрее бы закрыть глаза и забыться. Забылась практически в один момент, хоть и боялась бессонницы от волнения.
А вот утро настигло ее осознанием. Того, как много глупостей успела натворить. И как подло поступила с Мишей. Она, которая всегда считала, что изменять - низко, что нужно сначала завершить одни отношения, а потом в другие прыгать. «Не зарекайся», что называется, иначе жизнь подкинет такие испытания, что все свои принципы вмиг забудешь. А теперь вот вернулись принципы, приведя с собою жуткий стыд. И вину. Ведь она не только Мишу предала, уйдя к другому, ничего не объяснив, не дав ему шанса… Да и себе, в общем-то, тоже не дала… Она хотела оставить мужа без его родного ребенка, и ребенка лишить шансов когда-нибудь узнать своего настоящего отца. На этом фоне все выходки Михаила, все обиды, что когда-то Арина лелеяла, все претензии к его неуспешности, невнимательности, да все поводы, которые когда-то накопились и привели к желанию уйти, все это казалось ерундой и мелочью. Ведь он, даже преданный, оставленный без честного разговора напоследок, продолжал быть ее мужем. И не планировал что-то менять, а должен бы. Должен был возненавидеть Арину, проклясть и забыть на веки вечные.
Арину будто пришибло этим осознанием, груз вины придавил так, что все другие мысли исчезли.
- Ну, и чего ты с утра надумала, что такая смурная ходишь? - от острого глаза Марфы Сергеевны было просто невозможно что-то утаить.
Так же, как и увильнуть от ответа или схитрить.
- Ой, вот же дурная ты девка! Стыдно ей! От хороших мужиков не уходют. Хороший гнать будет, а жена в ноги бросится, чтобы оставил, на шее повиснет, костьми ляжет. А сама, своими ногами, от достойного мужа никто не уйдет. Так что, даже не думай об этом! Пусть ему будет наука на будущее. Что стараться для жены надо, когда она рядом с тобой спит, а потом выделываться уже поздно.
- Вы считаете, он что-нибудь поймет? - Арина не стала спорить. Что толку? Если у них понятия о совести и чести не совпадают. Просто Марфа Сергеевна рассуждала намного практичнее, чем девушка. На что имела полное и необсуждаемое право.
- Уже понял. Иначе, ты бы давно уже была разведена. И как звать твово мужа, уже забыла бы. А он, вишь, приперся. И все гоголем вокруг тебя ходил.
- Вы так думаете?
- Знаю, моя милая, знаю. Может, ума у него сильно-то и не прибавилось. Ум, говорят, от рождения дается. А вот то, что гонор свой умерить смог, и что будет стараться тебя удержать, это очевидно.
- И что же мне делать теперь? Я как-то не готова…
- А и не надо ничего делать. Пусть бегает пока. Выслуживается. А мы посмотрим, хорошо старается, или не очень. Там и решишь. Ты и так от него ушла уже. Так что, хуже не станет. А будет ли лучше - от вас обоих зависит.
В том, что хуже быть уже не может, Рина со старушкой согласилась.
Правда, вечером оказалось, что ошибались они обе - и Марфа Сергеевна, и Арина.
От волнений и тревог, которые девушка никак не могла прогнать, как ни старалась думать о хорошем; от гнетущего чувства вины, что разрасталась в душе, подобно огромному черному цветку; от того, как сильно себя накрутила, девушке стало плохо. Неожиданно заболело все тело, началась одышка, хоть все окна и были нараспашку открыты, а следом и паника накатила: страх, что может что-то опять случиться с ребенком, не давал нормально соображать.
- Так. Давай-ка мне номер твоего раскрасавца, - чуть ворчливый тон Марфы Сергеевны заставил немного прийти в себя и вернуться к реальности.
- Зачем он вам? Мише не надо ничего знать о моем состоянии… Мне… Стыдно
- Ой ли? А чего теперь-то застыдилась?
- Вспомнила о нем, когда плохо стало…
- Вот когда полегчает, можешь стыдиться, сколько угодно. А тебе до срока еще сколько ходить? А? Вот то-то же. Дитю сейчас не до твоих закидонов, и не до отцовских. Вам об этом надо думать.