— Вполне... — согласилась я довольно уныло. Еще бы не уныло — где теперь этот «источник» искать? А выпадает из графика около трех часов. Ну или около двух, если минус вокзал. Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, ибо Никита тут же возразил:
— Почему «минус»? Если он кого-нибудь провожал, этот самый отъезжающий мог быть и «источником».
— Тьфу! — почему-то рассердилась я и вновь уткнулась в блокнот.
Записи по «Тонусу» походили на криптографию еще сильней, чем предвыборные беседы.
Вот что значит эта строчка? Четыре буквы и рядом два восклицательных знака, тире, знак вопроса, потом довольно большой пробел и снова два восклицательных. Еще и буквы какие-то странные. Первая наверняка «К». За ней, кажется, «у»... Или «ц»? А дальше совсем не понять. Не то «п», не то «и», а может, и вовсе «н»? Последней почти наверняка стояла буква «р»... Или «п»?.. Глебов предположил, что написано «Купр»... Куприн? Купрум? Куприянов? Года три назад у нас в «Городской Газете» работал один Куприянов и, кстати, специализировался как раз на медицинской тематике. Может, он?
Ильин — из чувства профессиональной справедливости и природной вредности стал утверждать, что нет ничего, мешающего таинственным буквам означать, к примеру, «Книп» — «Книппер», почему бы и нет? Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. А может, это и вовсе «Кипр»? Или «Кстр» — тогда это сокращение. Только все равно непонятно, что оно означает.
— А по-моему все-таки «Купр». И очень похоже на кусок фамилии со Славиной странички. Надо у него спросить. Завтра же. Или вдруг это тот Куприянов, что у нас в редакции работал. Господи, сколько же проверять-то придется!
— А ты как думала — информация сама в руки прыгать будет?
Последняя страничка преподнесла сюрприз. Вверху опять шли какие-то нечитаемые сокращения, зато внизу...
— Мальчики... — сказала я почему-то шепотом. — А ведь это та самая табличка, что я в «Тонусе» на директорском мониторе видела...
— Как это тебе удалось? — удивились «мальчики» хором. — У него что, компьютер задом наперед стоит? Или тебя в кресло директора посадили?
— Ага, сама села. Директора по кумполу шандарахнула и кресло заняла. Картинку я видела в стенке шкафа напротив, она полированная. Стенка то бишь... Стоп, — я замолчала, попытавшись схватить за хвост мелькнувшее тенью облака ощущение. — Погодите, картинка потом. Что-то я сейчас такое сказала важное...
— Что это та самая табличка, что ты в «Тонусе» на мониторе видела, — повторил мою фразу Ильин.
Я мысленно покрутила ее так и эдак — увы! Испуганная мысль растворилась, как привидение от петушиного крика. Но ведь было же что-то, точно было! Я попробовала сосредоточиться и вернуться ощущениями на пять минут назад — задачка, в принципе, если есть навык, несложная. Так, я произнесла эту фразу про картинку на мониторе... И тут поплыло совершеннейшее «дежа вю» — «уже видел» — в данном случае, слышал. Потому что в ощущениях подобную фразу я не говорила, а слышала. Когда? Где? От кого, в конце концов?!!
— Нет, не помню. Ну и что теперь? Записи, однако, кончились, а что это дает? Только табличка непонятная, а в остальном — обычные заметки, у меня у самой таких полный блокнот. И не один.
— Здрассьте! — возмутился Ильин. — Во-первых, не забывай про предвыборные записи. Во время избирательных кампаний чего только не случается. Во-вторых, поезд, ну, это я сам попробую. В-третьих, вспомни то, что сама рассказывала. Марк вам что сообщил? Что пузырь подарил заказчик, так? А по блокноту весь распорядок последнего дня как на ладони. С утра Красный спуск, потом «Сюжет-клуб», потом центр «Двое», потом информация по «Тонусу». И это, в общем, сильно похоже на правду. В редакции он во сколько оказался?
— В шесть. С минутами. Только-только официальный рабочий день закончился.
— Вот и считай. В центре «Двое» он был около двух, значит, с «источником» общался часа в три-четыре. Ибо в пол-шестого должен был находиться на вокзале.
— А откуда ты знаешь, что он там таки находился? — вмешалась я в безукоризненные ильинские построения.
— Я не сказал — находился, я сказал — должен был, — огрызнулся он. — Но беседа с «источником» все равно должна попасть в эти три часа. В блокноте «Тонус» последний. Не сочинил же он эти две страницы и тем более табличку?
— Это вряд ли, — согласилась я. — Но откуда в таком случае взялась эта чертова бутылка. Кем бы ни был этот чертов «источник», это должен быть какой-то знакомый, так?
— Ну, в общем, да. Первый встречный вряд ли стал бы ни с того ни с сего выкладывать ему какую-то информацию.
— А конкуренты? — с самым невинным видом поинтересовалось дитя. Мы с Никитой переглянулись.