Меня смутили две вещи. Во-первых, почему пришел мальчик — вроде в нашей поликлинике все медсестры женского пола. На мой вопрос молодой человек, улыбнувшись, объяснил, что студентам-медикам дали возможность подработать. Про второе обстоятельство — несколько неподходящее время для проведения вакцинации — не осень и не зима, в конце концов, а совсем наоборот, май месяц, — я почему-то спрашивать не стала. Просто поблагодарила визитера за заботу и отказалась. Он начал активно меня уговаривать, так что пришлось с честными глазами соврать, что вакцинацию у нас проводят на работе, и на всякий случай — ситуация нравилась мне все меньше и меньше — позвать Кешку.
— Глебов! Ты, часом, прививку от гриппа сделать не желаешь?
— Не-а! Я микробоустойчивый. Они от меня сами дохнут.
— Да уж, такой отравы еще поискать.
Молодой человек почему-то удивился Кешкиному присутствию, однако, уговоры прекратил и удалился. Даже расписаться нигде не попросил. В некотором недоумении я позвонила в районную поликлинику, после чего некоторое недоумение превратилось в основательные подозрения. Во-первых, ни о какой вакцинации там никто не слышал, во-вторых, никаких подрабатывающих студентов-медиков у них нет и никогда не было. Я рассердилась и позвонила в горздрав. Там меня едва не подняли на смех: какой еще грипп в такое время?
Та-ак... Все чудесатее и чудесатее, — сказала Алиса...
31.
Сила женщины — в ее слабости.
Большая Берта
Недаром говорят, что нет ничего более постоянного, чем временные трудности. Если уж один раз тебе «повезло» для кого-то из кандидатов сиропчик варить — все, надежды на то, что эта богоугодная акция останется единственной, не больше, чем на то, что вдруг появившиеся тараканы «сами уйдут». Впрочем, кандидаты все же безобиднее тараканов, поскольку, в отличие от последних, их можно считать «короткоживущими». Поэтому кандидат — это, скорее, гусеница или куколка. Прошли выборы, из некоторых куколок вылупились депутаты, остальные остались лежать в спячке до следующего выборного сезона. А журналисты облегченно вздохнули. Кроме тех, кто обслуживает прошедших во второй тур. Но этим счастливчикам и платят побольше.
До возможности облегченно вздохнуть, однако, оставалось еще больше двух недель — даже с учетом более-менее пустой недели перед выборами, когда все уже придумано и написано, остается только «освещение» кандидатских встреч с электоратом. А пока день освобождения не наступил, хочешь — не хочешь, а приходится плавать в вареве липких и удивительно однообразных материалов. Погрузившись в эти печальные размышления, я сидела в «блиндаже» и делала вид, что вычитываю текст очередного интервью с господином Шамановым. Сам кандидат уже изволил его прочесть, внеся какие-то гениальные поправки. Так что, дилемма, меня занимавшая, была свойства скорее этического, нежели практического: поискать еще «блох» или отдать на верстку как есть. Ну ей-богу, пусть корректура остатки вылавливает, нет сил этот бред читать! К тому моменту, как второй вариант почти победил, в дверях блиндажа появились двое:
— Маргарита Львовна? Это к вам, — за мощным плечом охранника Витеньки сияли своей фантастической не то синью, не то зеленью ясные, хотя и несколько нежданные очи ненаглядного Ильина. Чего это его к нам занесло? Но тем не менее — ура! Можно с чистой совестью плюнуть на все это безобразие, именуемое предвыборным материалом, и испариться. В сторону дома, дивана, тарелки какой-нибудь еды... и вообще, мой любимый майор куда как интереснее и приятнее всех, что ни на есть, кандидатов в депутаты. Вместе взятых.
— Ты домой не собираешься? Я бы подбросил.
Ильин ездит на порядком потертой ржаво-коричневой «Ниве. Это вам не Майя Александровна на своем золотом «Лексусе». Хотя, если вдуматься, в «Ниву» она, должно быть, и не влезла бы — ноги бы не поместились. Классные ноги, кстати. Можно сказать, профессиональные.
Моя попытка выяснить, чем вызван столь неожиданный визит, скукожилась, как пластиковая бутылка в кипятке. Никита всю дорогу хранил молчание, и вообще был как-то необыкновенно мрачен. Сколько я ни пыталась вызвать его на разговор — безуспешно. Все мои рассказы — о выборах, о Майе Александровне, которая доводит до истерики весь званцевский штаб своим «парижским образованием» и непонятно от чего лечится в «Тонусе», о беседе с директором упомянутого «Тонуса» глубокоуважаемым господином Котовым, о неожиданном решении Кешкиных проблем — все оставляло любимого майора безучастным. Слегка заинтересовала его лишь информация о несвоевременной вакцинации и спасительной роли Глебова. Не отрывая глаз от совершенно пустой — вот еще странность в такое время! — дороги, Ильин довольно холодно заметил: