- Я сказал уже достаточно. И еще раз повторяю: вы должны остановится. Когда я сам разобрался что к чему - самому стало страшно.
- Что ж, спасибо и за то, что решились рассказать. Позвоните на вахту и попросите пропустить машины. Я уезжаю. Снимки и негативы оставляю вам. Ваше досье, как и видеокассеты, на своем месте. Не забудьте, что я говорила вам об охране.
Бачурина встала с кресла и направилась к двери.
- Татьяна Николаевна, - остановил ее Гуковский. - Не ищите заказчика. Это ни к чему.
Когда они вышли из комнаты Гуковского, мужчина в маске поинтересовался у Бачуриной:
- Почему вы не попытались выяснить имя врага?
- Как? Он не боится ни смерти, ни боли. Это не бравада. Гуковский болен раком. Гниет заживо. Правда, о его болезни практически никто не знает. Я сама выяснила это буквально на днях. Приступив к более интенсивному допросу, мы его убили бы, но ничего не узнали.
- Рак... Если он не боится смерти, почему не застрелится?
- Кажется, он выбрал более приятный способ самоубийства: женщины и водка.
- Что это были за снимки? Мне показалось, что поначалу он не слишком испугался шантажа.
- На фотографиях был не Модест, а его зять. Негативы мы нашли в досье у самого Гуковского. Попади снимки к дочери Модеста, это разрушило бы ее семью. Старик этого не хотел. Знает, что скоро умрет и о дочери, кроме мужа, некому будет заботиться. Поэтому он ограничился тем, что приструнил зятя, сохранив все в тайне от дочери.
- У каждого есть своя фишка.
- Что?
- Слабое место.
- Вы поедете со мной? - поинтересовалась Татьяна Николаевна.
- Нет. Я покину дом, так же, как и добрался сюда. Не стоит, чтобы ваши люди знали о моем существовании.
Бачурина хотела сказать, что Тормис уже знает об Авакуме-Шанхае, но ограничилась замечанием:
- Они догадываются.
- Догадываться - не знать наверняка.
На прощание мужчина пожелал:
- Будьте осторожны. Вы разворошили большое осиное гнездо.
Оказавшись в машине, Бачурина откинулась на сидении:
- Быстрей бы оказаться дома. Так хочется принять душ и смыть всю эту грязь.
Макс устроился рядом с Татьяной Николаевной. Что означает этот визит на загородную дачу, обставленный с неимоверными предосторожностями? И зачем хозяйке понадобилось встречаться с Гуковским с глазу на глаз?
Машина тронулась с места. Проехала по заснеженной аллее, обсаженной вековыми тополями. За воротами усадьбы "Мерседес" дожидались джипы сопровождения. Замыкала колонну с большим отрывом "Мазда", в которой Бачурина приехала на дачу Гуковского. Сейчас за рулем находился один из телохранителей, Саша, пользовавшийся полным доверием Макса и Тормиса. Доверием в отношении не только надежности, но и профессионализма.
"Мерседес" мчал по направлению к Москве. Татьяна Николаевна прикрыла глаза и, казалось, дремала.
- За нами хвост, - сообщил телохранитель на переднем сидении. В его обязанность входило, среди прочего, поддержание радиосвязи с другими машинами.
- Давно заметили? - поинтересовался Макс.
- Минут пять. Нагло прет. Или на нервы действует, или не слишком опытный попался. Жмется к нам.
- Один?
- Да. Старенький "Опель". Но радиофицированный. Водитель ведет интенсивные переговоры.
- Значит, при въезде в город нас будут ожидать.
- Может, попробовать оторваться?
Бачурина, побеспокоенная разговором, приоткрыла глаза:
- Сохраняйте прежнюю скорость, - и вновь задремала.
- Действительно, какой смысл? - согласился с хозяйкой Макс. - Впереди ни перекрестков, ни развязок. Трасса прямая, как стрела.
И все же Кузнецова обеспокоило появление "хвоста".
Наглость не соответствовала манере поведения людей Гуковского. В отличие от личной охраны, в разведке у него работали профессионалы. Они так топорно действовать не стали бы. Тогда кто? Неужели Паша? На него похоже. Но уж слишком быстро отреагировал.
Телохранитель получил предупреждение, что навстречу движется несколько подозрительных машин. Он развернулся к Максу, чтобы доложить об осложнении обстановки. Однако ничего сказать не успел.
Идущий навстречу "КрАЗ", на который передовая машина не обратила внимания, пересек разделительную полосу и, ослепив фарами, перерезал дорогу "Мерседесу". Водитель машины Бачуриной, заметил лишь надвигающуюся на него громаду, но успел притормозить и, вывернув руль до предела, съехать в кювет. Таранный удар, нацеленный в середину салона, с той стороны, где сидела Татьяна Николаевна, обрушился на переднюю дверь. "Мерседес" опрокинулся. Если бы, как это советовал телохранитель, кавалькада попыталась оторваться от преследователей, столкновение стало бы роковым для всех пассажиров лимузина. При большей скорости на зимней дороге шофер не успел бы отреагировать на опасность.