О жене Великого в Ровске знали не меньше, чем о Самом. Едва ли не каждый ровчанин знал, что зовут ее Татьяна Бачурина, она из старинного дворянского рода, графиня, если можно говорить о каких-то титулах после семидесяти лет советской власти. Но графское достоинство Татьяны Николаевны в Ровске никем, даже самыми большими скептиками, не подвергалось сомнению. Бачурины имели местные корни и в прошлом немало сделали для города. До наших времен сохранились здания, так или иначе связанные с Бачуриными: первая мужская гимназия, театр, здание дворянского собрания. В том числе и родовое гнездо Бачуриных. Дом, расположенный в самом центре города, на Графской улице, был недавно куплен и отреставрирован Великим. Ныне в нем разместился Дом моды "Контес", руководимый Татьяной Николаевной.
Сегодня в особняке на Богоявленской царило большое оживление, скорее даже суета. Ожидали возвращения из-за границ Бачуриной. Хозяйка дома должна была прибыть с минуты на минуту. А пока многочисленная прислуга наводила в комнатах последний марафет. Горничные сновали из зала в зал, поправляя шторы, в который раз смахивая с мебели несуществующую пыль.
Из-за бестолковых метаний прислуги трудно было уследить за каждым находящимся в доме. Поэтому охрана не заметила, как в комнату рядом с домашним кабинетом Великого проник посторонний. Из кармана человек достал миниатюрную электродрель, сверло которой было едва толще волосинки, и за считанные мгновения проделал в стене отверстие. Затем пинцетом из капсулы извлек нечто напоминающее кусочек тонкой проволоки и, прищурившись, установил ее в крохотную дыру. Это было самой трудной частью операции. После установки микрофона дырочка была залеплена пористым веществом цвета обоев. Мазок - и на стене не осталось ни следа.
Чтобы унять головную боль, Босс умыл лицо холодной водой. Седой, стоявший за спиной шефа, протянул полотенце.
- С чем пожаловал? - поинтересовался Босс, вытираясь. - Пришел похвастаться своими парижскими успехами? В чем там дело? Против кого затевалась пакость?
- Охота велась на Петра Великого.
- И кто охотники?
- Паша и еще кто-то. Скорей всего кто-то из друзей и союзников Великого.
- Кто конкретно, не знаешь? Есть предположения?
- Архитектор.
- Старый друг и старый враг. Объединились, значит. Царь осведомлен об опасности?
- Возможно, догадывается. Его шеф безопасности Гришин уж наверняка питает подозрения. И не только подозрения. Недавно он выявил агента Паши среди своих сотрудников.
- А исполнитель кто? - поинтересовался шеф, имеющий привычку загонять подчиненных в тупик "наивными" вопросами.
- Для осуществления акции нанят опытный специалист. Известно его прозвище - Охотник, - ровным голосом продолжил Седой, хотя его смущала сегодняшняя манера Босса вести разговор. - Именно он пытался подобраться к Великому в Париже.
- Я вижу - не преуспел. Значит, киллер не так уж и хорош.
- Не стоит его недооценивать. Будь он чуть похуже, уже сидел бы у французов в кутузке. Согласно вашему указанию, на Гусарова, привлеченного к организации покушения, были наведены французские спецслужбы. Они арестовали связника, который должен был оставить в тайнике для Охотника информацию и взрывчатку. Французы устроили в этом месте засаду, но Охотник у тайника не появился. Думаю, он уже в России.
- И как ты объяснишь: чем не угодил Великий Паше и Архитектору? - спросил Босс.
- Успех всегда вызывает зависть, - ответил Седой.
- Если мы отведем от Великого опасность, он будет нам обязан, - размышлял вслух Босс, при этом краем глаза наблюдая за подчиненным.
- Есть одно "но", - Седой наконец приблизился к вопросу, ради которого и явился на доклад к шефу. - Я принес вам для ознакомления досье.
- Что-то такое, чего я не знаю?
Поскольку Седой не отреагировал на его слова, Босс раскрыл папку и принялся за чтение. И почти сразу нахмурился: благополучная корпорация "Цесарь" оказалась в трудном положении. Это был кризис роста, явление неприятное, но почти неизбежное. К сожалению, Великий выбрал не самый лучший выход из создавшегося положения. Когда Босс принялся за ту часть досье, в котором сообщалось о предпринятых банкиром действиях, он нахмурился еще больше. Мрачное выражение не покинуло лица старика вплоть до окончания чтения всего десятистраничного досье.