- Прошу прощения мистер Бергер, я ошибся. Но поймите - у нас благопристойное заведение и...
- Да уж какое там благопристойное - только что в кордиоре ко мне подошла девица и предложила свои услуги...
- Я этим займусь. Дело в том, что вы очень похожи на одного типа, который устроил у нас недавно дебош. Я прошу у вас прощения, мистер Бергер, - и я ретировался из номера.
Кенни спустился со мной в лифте на первый этаж. А я все не мог понять, чего это я так распсиховался: даже если бы это был Боб, он же наверняка просто захотел посмотреть на меня. Впрочем, если меня выслеживал именно он...
Дверь в мой номер была чуть приоткрыта, и я что-то сразу не смог вспомнить, закрыл я её перед уходом или нет. Да, я определенно подрастерял свои повадки. Я стоял перед дверью и размышлял, стоит ли доставать револьвер: ведь только так я смог бы предотвратить чужой выстрел. Но ведь я уже убедил себя взать Боба Смита - если получится.
Я вытащил револьвер из кобуры и, положив его в карман, открыл дверь пошире. На моей кровати сидел Гарольд и, покуривая трубку, читал утреннюю газету.
- Ты что делаешь в моей комнате? - грозно спросил я.
Он даже не поднял головы, только кивнул и пробурчал:
- Дверь была незаперта, Марти. Я же знал, что ты ещё не спишь. Рано ведь - ещё полуночи нет.
Я закрыл дверь. Он продолжал читать газету. Гарольд внешне не был похож на сутенера, впрочем, настоящий сутенер вообще выглядит вовсе не таким, каким его обычно изображают в кино - этаким плутом с порочно-красивым лицом и сальными манерами. Мне всегда казалось, что в массе своей сутенеры - немного "голубоваты".
Гарольд - толстяк с бычьей шеей, смахивающий на портового грузчика, даже не западал на стильную одежду. Сейчас на нем была мятая спортивная рубашка, дешевые штанцы и голубые парусиновые туфли. Единственное, что в нем отдавало "голубизной", это длинные темные волосы, вечно влажные и блестящие и аккуратно расчесанные - волосинка к волосинке. Еще Гарольд по посинения был помешан на дорогих автомобилях.
Когда я приблизился к кровати, он сложил газетку и начал:
- Марти, мы тут себе организовали малый бизнес, все идет удачно, все шито-крыто. Никто не в обиде - было бы глупо испортить такую кормушку...
- Барбара тебе звонила?
- А что Барбара? Разве она создает тебе головуню боль? Кинг мне звонил. Он ужасно расстроен.
- Скажи ему, пусть отстанет от меня. А ещё скажи своим шлюхам, чтобы они не приставали к постояльцам в коридорах. Кенни и Дьюи довольно поставляют им клиентов. И кончай тянуть на Барбару - фингал под глазом не и соответствует её столь романтическому амплуа. А теперь пошел вон, я спать хочу.
- Не спеши, Марти - дружище, мы же ещё не поговорили..
- Я разве разрешал тебе называть меня "дружище"? Какой я тебе "дружище" ? - и я врезал ему правой снизу в живот. Может, повадки я и порастратил, но удар был все ещё тот - Гарольд кубарем скатился с кровати и свалился на пол, сделав в воздухе смешной кульбит. Его толстые рыбьи губы стали ловить воздух. Я стал ждать, когда он очухается, чтобы врезать ему ещё разок - за Барбару, но потом решил, что этот придурок только больше её изобьет. В голову мне пришла идея получше.
Я принес из ванной ножницы и принялся отрезать ему пряди в разных местах, пока он не застонал:
- Не... надо! Марти, прошу... не надо!
Уж не знаю, что доставило ему больше страданий - мой хук под дых или вид его срезанных волос на полу.
- Гарольд, так и у тебя фасад сохранился, и у меня кулаки целы - было бы гораздо хуже, если бы я сделал из тебя отбивную. А теперь проваливай из моего номера и чтоб я тебя больше не видел!
Я схватил его за плечо, поднял на ноги и, вышвырнув в коридор, запер дверь. Проверив будильник, я разделся и провалился в сладкий сон.
Утром будильник мне и не понадобился - я проснулся задолго до нужного часа, чихая и кашляя, с высокой температурой. Я не мог вспомнить, когда ещё подхватывал такую жуткую летнюю простуду.
Голова моя отяжелела, из носа текло, глаза слезились. Между чихами, одеваясь, я принял скакан ржаного виски и чуть не рассмеялся - в желудке царил мир и покой, во рту тоже - видно, я умирал от пневмонии.
Солнце уже встало, но Сэм ещё не открыл свою лавку. На улицах прохожих было почти н видно. Кое-где стояли одинокие автомобили. Я побрел к Гамильтон-сквер, уверенный, что хвоста за мной нет. Там я купил бумажных носовых платков и таблетки от кашля. Потом выпил кофе, съел яичниу с беконом и, поймав такси, поехал на Двенадцатую улицу. Оттуда пешком направился к Пятой авеню. Улица ещё не пробудилась от ночного сна. Я оглянулся - никого. Я снова поймал такси и попросил довезти меня до Двадцать третьей, а потом обратно в центр.
Я занял позицию позади припаркованных трейлеров, откуда открывался замечательный вид на заведение Ланде. Я сидел, наблюдая за дверью, ел таблетки от кашля и поминутно сморкался.
Так я просидел до девяти и уже начал сомневаться, что Ланде появится. Отлучившись на минуту, я купил на лотке несколько апельсинов и, съев их, почувствовал себя всеселее. Температура, похоже, спала и если бы не сопли из носа, все было бы ничего.
В четверть десятого у двери мясяной лавки притормозил старенький "универсал", из которого вылез Ланде. Выбитое стекло он заметил, только подойдя к двери. Ткнв в дверь, он вбежал в лавку.
Ровно одиннадцаь минут спустя он выскочил, и стал озираться по сторонам - ища, по-видимому, полицейского - потом опрометью бросился обратно в магазин. Через несколько минут с воем подкатила патрульная машина. Из неё вышли два полицейских.
Я бежал с места событий. По дороге купил хот-дог и бутылочку содовой, потом отправился к Сэму. Меня оставили в дураках. Я-то был в полной уверенности, что Ланде не станет вызывать полицию.
Я шел и насмешливо спрашивал у себя, куда же мне теперь повесить свою почетную грамоту юного следопыта - ибо я ощущал себя бойскаутом младшей группы, получившим приз за игру в прятки...
Глава 5
Сэм дал мне пенициллин в порошке, который он растворил в какой-то дряни, напоминавшей по вкусу прогорклый виски.
- Это должно выбить из тебя хворь в момент, Марти. Если не поможет, сходи к врачу. У тебя сильная простуда. Я... полагаю, ты с теми снотворными таблетками был осторожен?
- Да я их выкинул. Ты прав, Сэм, зачем рисковать с этим зельем.
На пухлом лице Сэма изобразилась неподдельная радость.
- Ну и правильно. Возвращайся к себе и поспи. Сон - самое лучшее лекарство против насморка. Что-то ты такой грустный...
- Да, меня опечалила мысль, что не такой-то я, оказывается, гениальный, как мне казалось раньше, - признался я.
Тут Cэм начал что-то бубнить про бокс, который он смотрел вчера по телевизору. Я не слушал его, потому что где-то в глубине подсознания теплилась догадка, что происходят какие-то весьма странные события.
- ...И тут у этого громилы коленки-то и подгибаться стали. И вместо того, чтобы уклониться, что этот тюфяк делает? Прет прямо на удар. Хрясь! Он ловит прямой справа - и дело в шляпе. Я тебе говорю, Марти, сегодня боксеры уже не те.
- Это точно: всегда легче советовать, когда наблюдаешь за боем со стороны. - ответил я. - Вот помню... - и тут я повеселел - да ведь Ланде поступил именно так, как и я ожидал. Видно, чертов насморк плохо повлиял на мою сообразилку. Значит так - через одиннадцть минут он вышел из магазина и стал искать полицейских. Потом он вернулся в лавку и стал звонить в полицию. Выходит, сначала он звонил ещё кому-то и ему приказали вызвать полицию.
Все сходилось - и я мог продолжать свою охоту, даже не зная наверняка, за кем я охочусь.
- Так что ты говоришь? - переспросил Сэм.
- Ничего. Кроме того, что, войдя в клинч, очень трудно соображать. Ну, до скорого, Сэм.
Я снова возобновил охоту, хотя все ещё пребывал в полном неведении относительно связи между мафией и мелкой сошкой Ланде. Я отправился повидаться с Лу Франкони, водителем Ланде.