Выбрать главу

Головы дергаются назад, позвонки щелкают. От пяти до десяти!

— Выигравшие будут немедленно доставлены в Институт исследований геперов на тренировочный период продолжительностью четыре ночи. Потом начнется Охота. — Зал наполняет шипение и рычание. — Правила Охоты довольно просты. Геперы получат фору в двенадцать часов, в течение которых они смогут углубиться в пустыню. Потом за ними отправятся охотники. Цель? Догнать геперов и съесть больше, чем остальные охотники. — Он смотрит в объектив. — Но мы забегаем вперед, верно? Для начала вы должны оказаться среди немногих счастливчиков. Удачи всем вам.

Следует топот, прерванный движением его руки:

— Еще кое-что, — произносит он. — Я ведь ничего не сказал о геперах. — Он делает паузу, все наклоняются вперед. — По большей части они были слишком юны во время прошлой Охоты. Они были тогда совсем детьми. Было бы жестоко, нецивилизованно и попросту нечестно сделать добычей детей, — в его глазах появляется садистский блеск, — но с тех пор мы вырастили их в идеальной среде. Чтобы быть уверенными, что они не только обеспечат нас сочной плотью и изысканной кровью, но и… окажутся более проворными, чем в прошлый раз. Сейчас, когда мы с вами разговариваем, они созрели и готовы к тому, чтобы их поймали и съели.

Звуки почесывания запястий, капающая слюна.

— Наши добрые граждане, — продолжает Директор, — сейчас настало уникальное время. Большая часть вас через минуту получит свои номера на рабочих местах. Матери, сидящие с детьми, получат номера на свой официальный электронный адрес. Ученики школ и колледжей, ваши номера ждут вас на ваших столах. Удачи всем вам.

С этими словами он исчезает.

Обычно из актового зала нас выводят ряд за рядом, но сегодня тут буквально ад. Вся масса учеников рвется к выходу. Учителя, которые обычно управляют движением, выбегают первыми, торопясь в учительскую.

В классе все маниакально подключаются к сети, слышится стук длинных ногтей по стеклу экранов. Я изо всех сил стараюсь изобразить нетерпение, покачивая головой и истекая слюной. Наверху папки входящих сообщений обнаруживается письмо, полное алого цвета и заглавных букв:

Re: Ваш номер участника лотереи «Охота на геперов»

Вот мои числа: 3 16 72 87.

Мне все равно.

Все выкрикивают свои номера остальным. Через минуту мы понимаем, что первое число в последовательности — от одного до девяти, тогда как оставшиеся три — от нуля до девяноста девяти. На доске тут же кто-то рисует ничего не значащую таблицу распределения по первым числам:

Тут же развиваются какие-то нелепые теории. Почему-то четверка — число, которое чаще всего встречается у нас в классе, — признается дающей наибольшие шансы на победу. А тройка, которая только у одного — у меня, — списывается со счетов.

Я не против.

Когда я прихожу домой, на улице еще темно. Лишь намек на серый цвет нарушает черноту неба. Через час над горами далеко на востоке покажется солнце. Прозвучит сирена, и у всех будет только пять минут, чтобы успеть найти убежище, пока солнечные лучи не стали смертельно опасными. Но к этому времени редко кто остается на улице. Страх перед солнцем гарантирует, что еще до сирены все улицы опустеют и ставни закроются.

Я вставляю ключ в замочную скважину и неожиданно чувствую: что-то не так. Запах? Не могу понять. Внимательно рассматриваю дорожку перед домом и улицу, но не вижу ничего, кроме нескольких торопящихся домой экипажей. Принюхиваюсь и пытаюсь понять, не показалось ли мне.

Кто-то был здесь. Буквально перед моим приходом.

Я живу один. Я никогда никого сюда не приглашал. Кроме меня, никто никогда не стоял перед этой дверью. До сегодняшней ночи.

Я осторожно обхожу дом, проверяя, все ли в порядке. На вид ничего не изменилось. Деньги, оставленные мне отцом и постепенно тающие, нетронутыми лежат в тайнике под полом.

Я закрываю дверь и вслушиваюсь в темноту. Здесь никого нет. Кто бы ни стоял на пороге, внутрь он не заходил. Только теперь я позволяю себе зажечь свечи, и мир становится цветным.

Это мое любимое время суток. Я чувствую себя как узник, делающий первые шаги на свободе, или как ныряльщик, поднявшийся из глубин легендарного моря и жадно глотающий воздух. Это время, когда после бесконечных черно-серых часов ночи я наконец снова вижу цвета. Они проявляются в свете дрожащего пламени свечи, и комната будто наполняется лужицами растаявшей радуги.

Я ставлю ужин в микроволновку. Мне приходится включать ее двадцать раз, потому что таймер рассчитан только на пятнадцать секунд. Я предпочитаю есть горячее, слегка подгоревшее, а не дряблую тепловатую массу, которой нас кормят в школе. Я снимаю клыки, убираю их в карман и вонзаю зубы в бургер, наслаждаясь ощущением тепла и хрустом поджаренной корочки. Закрываю глаза от удовольствия.