Вошла Джин и спросила, чем он собирается заниматься, и, если у него найдется свободное время, не мог бы он почистить картошку.
— Да, сейчас иду, — сказал он. — Забавный случай, кстати. У Дома был один учитель… О, все это ерунда. Я буду чистить картошку, если смогу одновременно слушать новости по радио.
— Но сейчас начинается радиопостановка «Арчеры».
— Ты же не любишь сельскую местность.
— Но там речь идет о людях, глупыш.
— Без новостей я не буду чистить. Так что выбирай.
Наверху в это время Сара и Молли играли в семью. Сара была папа, а Молли — мама. Сегодня они не намеревались ничего поджигать.
— Хочешь, я принесу тебе чай в постель? — спрашивала Сара.
— Да, подай чаю, — отвечала Молли. — И пирожное.
— Я включу радио, дорогая. Ты же любишь послушать новости, не так ли?
У Сары был старенький транзисторный радиоприемник красного цвета с большими желтыми кнопками. Она стеснялась его, потому что сейчас все подруги уже обзавелись CD-плейерами. Девочка хотела сплавить старый хлам Молли и заставить родителей купить себе что-нибудь более современное. Сара начала поиск станций. Аппарат принимал только длинные и средние волны, и программы были неважные: в основном скучные люди говорили о скучных вещах.
— Вот хорошие новости.
Когда Молли устроилась на кровати с пластмассовой чашкой в руках, из маленького приемника поступило сообщение о человеке, который прогуливал свою собаку и вдруг обнаружил труп. Сара перестала разливать чай и прислушалась.
— Интересно, как следует понимать выражение «изуродованное тело»? — сказала она вслух, хотя вряд ли ожидала объяснений от Молли. — Пойдем спросим папу.
ГЛАВА 30
МЯГКОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ
Как только все ушли, меня охватило оцепенение. Голова стала тяжелой, я чувствовал себя совершенно измученным. Хотелось лечь на диван, закрыть глаза и ни о чем не думать. Моей вины в случившемся нет, на ход событий я тоже никак не могу повлиять. Так что снимаю с себя всю ответственность. Доминик собирается вызвать адвоката, врача, офицера — пусть они и занимаются этим делом.
Однако я отвечаю за Суфи. И не только. Энджи не сможет противостоять людям, хорошо вписавшимся в истеблишмент. Система уничтожит бедную девушку. А мне очень не хотелось бы видеть ее страдания. Огромным усилием воли заставляю себя встать с дивана и иду в южное крыло на поиски подруг. По пути бросаю взгляд на свое отражение в зеркале. Боже, как ужасно я выгляжу! Сук оставил большой красный след на лбу, в волосах застряло какое-то дерьмо, одежда вся перепачкана грязью и местами порвана. Мою руки и лицо на кухне, вытираюсь посудным полотенцем, приглаживаю волосы. Короче, привожу себя понемногу в порядок.
Что-то явно изменилось на кухне. Понятно: отсутствует огромный страшный нож, которым Энджи режет мясо. Улыбаюсь, подумав, что она могла захватить его с собой наверх в целях самозащиты. Вспоминаю историю, рассказанную мне мамой. Однажды она путешествовала автостопом с подружкой. Им хотелось попасть в Скарборо. А для защиты от маньяков они взяли с собой столовые ножи.
Стучусь в комнату Энджи. Через несколько секунд раздается голос Суфи:
— Кто там?
— Это я.
Она приоткрывает дверь и смотрит, нет ли со мной кого-то еще.
— Как Энджи? — спрашиваю я.
— Приняла таблетку и спит. Когда прибудет полиция?
Медлю с ответом, не зная, что сказать.
— Понятия не имею.
— Что это значит?
— Все отправились на поиски Нэша.
Суфи ошеломлена.
— Но зачем нужно искать его?
— Чтобы привести сюда и обо всем расспросить.
Суфи выходит в коридор. Вид у нее довольно свирепый.
— Невероятно! Как ты терпишь такое?
— А что я могу сделать?
— Поезжай в полицию и все расскажи. Или позвони из деревни по телефону.
— Но у меня нет машины.
— Можешь взять любой автомобиль.
— Не знаю, где хранятся ключи, и… я не умею водить.
Она в отчаянии смотрит на меня.
— Тогда беги в деревню через лес, — настойчиво продолжает Суфи, — и свяжись с полицией оттуда.
Понимаю, это единственный выход. Стыдно, что девушке приходится разъяснять мне, взрослому человеку, очевидные истины.
— Хорошо, я пойду.
— И пожалуйста, — в ее голосе теперь чувствуется нежность, — поскорее возвращайся.
Направляюсь в свою комнату, чтобы переодеться. Суфи, кажется, не заметила шрам у меня на лбу. Конечно, разве можно сравнить ничтожную царапину с душевной раной, нанесенной этим придурком Энджи. Тем не менее мне грустно, оттого что любимая не обратила внимания на ушиб. И тут раздается негромкий стук в дверь.