Следующие пару минут Шупа метался из стороны в сторону, путал и сбивал врага. Тот наседал, не подставлялся и не давал убить хоть кого-то. Но и сам успеха достичь не мог. Шупа был слаб в защитных техниках, но вот в том, чтобы запутать, кое-что понимал.
Ворвавшись в густой лес, мужчина облегчённо выдохнул. Здесь совсем другая игра начнётся. Это на просторе сложно спрятаться, а в лесной глуши…
Ещё с минуту ушло на подготовку очередного плана.
Шестёрка клонов отправилась против воинов. На этот раз это были не обычные копии, а усиленные броней и мечами света. Что в разы повышало их возможности. В качестве бонуса это сбило прицел мечникам. Если до этого они всегда угадывали, где оригинал, а где копии, то теперь растерялись и замедлились.
Убедившись, что это займёт их на какое-то время, Шупа заложил крюк и сменил позицию. Маги следовали за ним, двигаясь по воздуху и кидая заклинания сверху. Их защиту Шупа уже опробовал, и та легко держала взрывы. Требовалось нечто большее. Что Шупа и собирался выдать.
Маги не пренебрегали и маскировкой. Выпустив силу духа, Шупа накрыл часть леса. Ударил по воинам, которые синхронно ответили чем-то аналогичным. Но суть была не в этом. Так Шупа засёк, где находится невидимый шар, и направил туда десятки взрывающихся иллюзий. Поднялся ужасный грохот, но мужчина на этом не остановился. Разогнавшись, он создал себе несколько ступеней и прыгнул вверх, прямо на магов. Луч света ударил сверху, напрягая защиту ещё больше. Один из магов успел отреагировать, кинул заклинание в упор, но и тут броня выдержала. Шупа же нанёс удар мечом, задействовав технику круга.
Сила духа, луч света, удар мечом и собственное тело в броне сделали дело. Магический щит не выдержал разноплановых атак, лопнул. Шупа оказался среди магов. Врезался в ближайшего, и того выпнуло за пределы того, что удерживало их в воздухе.
Череда коротких ударов на скорости, и вниз полетели трупы.
Спроси кто Тима в любой из периодов его жизни, видит ли он себя школьным учителем, мужчина бы рассмеялся. Где он, а где школьные учителя.
Судьба посмеялась, и теперь возиться с детьми стало его повседневной обязанностью. Что, по правде говоря, самому Тиму нравилось. Дети — они простые. Надо нормально к ним относиться, при этом обозначить строгие рамки. Остальное приложится. Сама школа с момента своего существования многие изменения претерпела. Чего только не было. И попытки сорвать уроки, и невыполнение домашних заданий, и разборки между детьми, и многое другое. Пару раз чуть не дошло до исключения учеников. Но их родители оказались достаточно убедительными, чтобы наставить чад на путь благоразумия после первого предупреждения.
Сейчас в школе царил порядок, что Тима полностью устраивало.
Поэтому то, что прямо на урок пришёл вестовой и доложил, что Спар ушёл встречать какого-то потенциально враждебного гостя, Тиму не понравилось. Попахивало срывом занятий, мягко говоря.
— Учитель, что случилось? — спросила одна из девочек.
Тим проигнорировал вопрос и прямо на глазах у учеников погрузился в ощущения, обращаясь к ветру. Несколько минут он слушал, что тот шепчет, после чего недовольно хмыкнул.
— На сегодня занятия закончены, — сказал Тим. — Сейчас все спокойно идёте в общий зал, вас там будут ждать. Старшие, присматривайте за младшими. Если кто вдруг решит, что сейчас отличное время побаловаться, лично уши оторву.
— На нас напали? — спросил один из мальчишек.
— Да, напали. Враг пока далеко от города, но скоро будет здесь. Не переживайте, вам не о чем волноваться.
— А вы их убьёте? — спросил другой ученик, с задней парты.
— Я убью любого, кто покушается на наш дом и мешает мне проводить занятия, — придавил Тим мальчишку взглядом.
Да и не только его. Это была старшая группа, возраста четырнадцати-пятнадцати лет, и оценить, шутка это или нет, они не смогли. Учитель им внушал здравые опасения. А вот вероятная угроза — не особо. С точки зрения детей, учитель был куда опаснее, чем любые абстрактные враги.
Странно у меня мозги работают. Кирк мне точно не друг, но так сразу прикончить его желания не возникло. Как-никак, пили вместе, в одном ордене состоим, сражались против общего врага. Но стоило ему обозначить, что он готов моей семье угрожать, как все эти «нежности» мигом выветрились, и никаких сомнений я больше не испытывал.