— Ну, теперь начнем спускаться, — сказал Зверев, обращаясь к остальным туристам. — С подъемом мы справились, теперь остается спуск, а он, как известно, бывает еще труднее подъема. Давайте проверим страховочное снаряжение и потихоньку будем идти вниз. Да глядите, не потеряйте рюкзаки, там ведь наш обед! А хороший обед мы сегодня заслужили, правда, Рая?
Польщенная вниманием, Рая торопливо согласилась, тут же придумывая меню предстоящей трапезы. Ей захотелось поразить друзей, а особенно Егора, чем-то необыкновенно вкусным и питательным, чем-то невообразимо-роскошным, чтобы после сытной еды все хвалили ее и поражались кулинарным талантам скромной поварихи. Ветер задувал под куртки и телогрейки, туристы стояли на вершине, стараясь не смотреть в обратную сторону, туда, где прошли вчерашние день и ночь. Почему-то та, обратная сторона казалась им теперь особенно страшной и неприятной, поэтому все с удовольствием взирали на новую панораму, открывшуюся перед ними.
Женя Меерзон порывался идти первым, доказывая, что сил и сноровки у него предостаточно, спорил и сердился, когда Егор велел ему встать между девушками и помогать им идти. На самом деле помогать нужно было Жене, о чем Егор тихонько сообщил Рае. Рая понятливо кивнула и дернула Женю за рукав:
— Ой, Женя, держи меня, я сейчас грохнусь! — деланным басом простонала Райка, и доверчивый Меерзон принялся поддерживать ее за талию, скрытую толстыми одеждами.
Сама Райка цепко держала слабосильного очкарика Меерзона, выполняя просьбу Егора. Ребята ощущали особенную сплоченность, единение, какой-то душевный подъем. Не осталось и следа от раздражительности и депрессии последних дней. Стали готовиться к спуску, обещавшему быть труднее подъема, потому что тут и там торчали из снега острые скалы, которые могли оказаться смертельно опасными. Следовало проявить терпение и осторожность. Еще раз перераспределили груз. Женю вовсе освободили от рюкзака, опасаясь за его безопасность и равновесие. Рая по-прежнему поддерживала медика, старательно делая вид, что это он помогает ей справиться с трудностями пути. Снова вперед вышли Егор Дятлов и Степан Зверев, мужественно взяв на себя самую трудную задачу — прокладывать путь. А Олег Вахлаков и Феликс Коротич закрепляли спасительную веревку, помогал им и Юра Славек.
В одном месте под Егором провалился снежный наст, огромный кусок слежавшегося снега поехал вниз, увлекая парня за собой и каждую минуту грозя раздробить ему кости о торчавшие острые скалы. Но Степан вовремя дернул Егора на себя, схватив его за рукав куртки; небольшая лавина помчалась вниз, рассыпаясь веером снежных брызг, заливая белизной черные каменные проплешины, шурша и ворча угрожающе. Туристы как завороженные глядели на снежную гору, мчавшуюся вниз с приличной скоростью.
— Нас ведь тоже может лавиной накрыть! — тревожно сказал Женя Меерзон.
— Лавины здесь небольшие, — успокоил его Егор, отряхиваясь от налипшего снега. — Смотри, уклон горы всего градусов тридцать, кроме того, горы невысокие, а снега не так уж много. Он застревает между камней, скалы тормозят его движение, поэтому лавина в самом худшем случае может повалить палатку, если она неправильно поставлена, вот и все. Ну, еще набьется тебе за шиворот немного снега…
Ребята заулыбались, успокоенные словами командира, Руслан Семихатко даже захихикал, потому что в душе тоже немного испугался, когда снежная куча помчалась вместе с Егором вниз. Продолжили спуск, который продвигался довольно медленно; Степан сознательно тормозил ребят, заботясь об осторожности. С каждым шагом вперед и вниз он испытывал облегчение. Степан уже начал размышлять о будущем, что обычно откладывал на самые последние часы после решения проблемы. Он выстраивал в уме диалог с начальством, мысленно писал рапорт, излагая в нем все странные и опасные события, которые приключились с отрядом туристов со времени выхода из поезда. Казалось, с тех пор прошли годы, а не дни. Особенно тягостным выглядело сейчас то отчаяние, которое овладело Степаном во время ночевки у горы Девяти Мертвецов.
Зверев размышлял также о Толике Углове, которого отряд должен был забрать на обратном пути. Но возвращаться Степану совершенно не хотелось, по крайней мере, той же дорогой. Он решил бросить лабаз, наплевать на запасы продуктов и одежды, все это можно будет забрать после, вместе с другой, настоящей экспедицией. Степана беспокоила судьба Толика, но он был твердо уверен, что студент сейчас в безопасности. Так что подождет немного, пока ребята выйдут кружным путем к станции, а потом, возможно, сходят за Угловым. Или его заберет подкрепление, новая вооруженная экспедиция, состоящая из профессиональных военных и спортсменов.
Степан машинально и проворно лез вперед, укреплял веревку, поддерживал других ребят, искал опору ногам, скользившим иногда на обмерзших камнях, и пока не замечал усиление ветра, который с каждой минутой выл все громче и все сильнее морозил лица, укутанные специальными вязаными шлемами с прорезями для глаз.
Сырые дни оттепели закончились, установился небольшой морозец, яркое светило с утра солнце, обещая скорое тепло. Но теперь к этой погоде присоединился сильный ветер, который нес с собой какое-то грозовое напряжение, непонятную тревогу и тягость. Ветер был боковым и не очень мешал спуску, однако, когда последний турист ступил на твердую землю — равнину у подножия горы, порывы ветра стали такими сильными, что Люба покачнулась и упала. Юра, стоявший рядом, едва успел ее подхватить, иначе девушка могла бы сильно расшибиться о камни, в изобилии торчавшие из-под снега. Ветер швырнул им в лицо пригоршни колючего снега, завыл, ударяясь о камни, и с новой силой понесся по-над землей. Егор Дятлов заметил, как помрачнело лицо Степана, как потемнели его и без того темные глаза.
— Товарищ Зверев! — окликнул Егор старшего. — Что это вы? Ведь уже все нормально; глядите, мы все на той стороне! И без всяких приключений и повреждений!
В голосе студента слышались радость, удовлетворение от успешно выполненной задачи, молодой задор смелого физкультурника, взявшего препятствие штурмом. Но Степан тихонько покачал головой и только негромко ответил:
— Молодцы, ребята! Только вот — ветер…
— Подумаешь, ветер! — вступил в разговор Руслан Семихатко. — Мы еще не при таком ветре ходили в походы; вот, помню, в позапрошлом году такой ветер начался, что даже и не ветер, а настоящий ураган! А мы идем себе через непроходимую тайгу, плюем на погодные условия. Мы же все разрядники, так что никакая буря нам не помеха!
Бахвальство Руслана было таким детским, что Степан невольно улыбнулся, но в этой улыбке оставались печаль и мрачность. Подошедший Юра Славек внимательно посмотрел вокруг: бескрайняя снежная равнина расстилалась перед туристами. Теперь, стоя у подножия горы, нельзя было увидеть панораму, далекий лес, спасительный и недостижимый. Только белые снега покрывали пространство, слепя глаза отраженным солнечным светом. И, хотя ничто не внушало страха, Юра тоже почувствовал безотчетную тревогу и вопросительно взглянул на Зверева.
— Боюсь, ветер усиливается, — хрипло произнес Степан, обращаясь к собравшимся вокруг него ребятам. — Если он станет еще на один балл сильнее, мы не сможем двигаться вперед, к лесу. Более того, мы не сможем даже разбить лагерь, потому что немедленно сорвет нашу палатку и задует костер.
Интонации Зверева напугали туристов. Все стояли молча, не глядя друг на друга. Чувство триумфа, связанное с победой над трудным перевалом, бесследно испарилось, сменившись тревожным ожиданием.
— Что же делать? — тихонько спросила Рая Егора, доверчиво глядя на него. — Куда мы сейчас пойдем? Егор, сделай что-нибудь, ты же командир…
Егор и рад был бы “сделать что-нибудь”, но он прекрасно понимал свою зависимость от природных условий, которые с каждой минутой становились все более неприятными. Пронзительный ветер бился и вился, словно невидимый аркан, стараясь схватить туристов и швырнуть их, куда пожелает, вот хоть разбить хрупкие человеческие тела об эти острые скалы. Женя Меерзон с трудом удерживался на ногах под мощными порывами злого бурана. При этом продолжало светить солнце, а небо оставалось безоблачным. Все так же искрился и ослепительно сверкал снег, над его ровной поверхностью тут и там поднимались миллионы блистающих искр — взметенные порывами ветра снежинки. Ударяясь о черные скалы, ураган выл и стонал диким устрашающим воем, заползая в самые укромные расщелины, самые глубокие трещины в поверхности горы. Ветер буквально выдавливал туристов обратно на перевал, противостоять его натиску было почти невозможно. Но Егор принял решение: