— В моих жилах течет кровь Избранного. Кровь Голоса досталась мне от кинжала. Ярген, я твой слуга, сосуд для передачи твоей силы. Моя жизнь принадлежит тебе, и ты можешь использовать ее как растопку.
Он схватил ее за руку, Эйра была слишком ошеломлена замешательством, чтобы сопротивляться, когда он вырвал клинок из своей груди. Кровь текла из его рта и торса, когда Ферро поднял кинжал высоко над собой. Эйра вырвалась.
— На этом клинке была кровь последнего Голоса, последнего истинного Голоса.
Четыре реликвии — кровь Голоса, кровь Избранного, Пепел Ярген и растопка. Она была неправа. Растопка. Не тот, кто разжигает огонь. Ферро имел в виду, что он был добровольной жертвой. Ужас перевернул мир тошнотворным образом.
— Объединяя эти четыре священные реликвии, Ярген, я умоляю тебя. Снова разожги пламя. Направь своих потерянных детей обратно в свои объятия. Верни свой свет этой покинутой земле во славу твоего Избранного и веры!
Ферро поднял руки вверх, словно хотел обнять. Его встретил огонь.
Глава тридцать седьмая
С
толб пламени взвился вверх там, где когда-то стоял Ферро. Эйра отшатнулась, защищаясь от сильного жара, используя свою силу, чтобы не обжечься. Пламя мерцало бело-голубоватым оттенком. Крики Ферро раздавались по залу, скорее крики экстаза, чем боли — ужасный звук, соответствующий отвратительному запаху его пузырящейся кожи и мяса, сгорающих до костей.
Другие Столпы окружили его. Они раскачивались и размахивали руками в небеса. Они хрипели, скандируя на разных языках. Когда Ферро принес себя в жертву, зал снова ожил, и его глиф исчез. Люди, которые когда-то были заморожены магией, теперь находились в плену шока и благоговения.
Эйра посмотрела на помост, задаваясь вопросом, было ли пламя от кронпринцессы. Но если она вызвала пламя, то ей удалось сделать его с помощью магии Ферро. Нет, это не могла быть она. Если бы Ви могла призвать свои силы, она бы сделала это намного раньше. Означало ли это, что Ферро действительно направляла сила богини?
Пламя утихло, не оставив ничего, кроме обугленного круга с золотым кинжалом в центре, чудом не пострадавшего. Языки белого огня плясали на лезвии клинка.
— Пламя… пламя… — скандировали Столпы, раскачиваясь. — Ее могущество. По Ее благословению. Пусть Ярген направит нас еще раз. Пусть Избранный владеет Ее святостью. — Каждый Столп преклонил колени перед пылающим клинком, и ропот поднялся по всей комнате. Несмотря на то, что люди снова обрели автономию, они явно не знали, что с ней делать.
— Это не Пламя Ярген, — раздался чистый и искренний голос Таавина.
Столпы проигнорировали его, продолжая свои песнопения.
— Ярген, направь нас своим светом.
— Это похоже на пламя, — сказал кто-то из толпы позади Ви.
— А может оно и есть? — спросил другой.
— Невозможно.
— Благослови Ярген, даруй нам свой свет еще раз.
— Ты слышал его. У него были реликвии…
— Даруй нам свой свет…
Собравшихся охватили сомнения и смятение. Это было вызвано скрытым благоговением. Эйра поняла, что это было именно то, чего хотел Ульварт. Она стояла вся в крови его сына, и каким-то образом он победил. Даже после смерти Ферро превзошел ее. Она сыграла по их плану, когда они создали то, что Столпы называли Истинным Пламенем Ярген. И даже если Таавин усомнился в нем, демонстрации было достаточно, чтобы придать им правдоподобия.
Контроль Люмерии над Меру был утрачен.
— Невозможно вновь разжечь однажды потухшее Пламя Ярген, — сказал Таавин. — Эти реликвии не были священными.
— Ты лжешь, — парировал один из Столпов.
— Я — Голос Ярген, я — власть.
— Ты марионетка в руках Распиана, братаешься с его последователями и оскверняешь одежды ее святейшества. — Столп потянулся вперед, благоговейно забирая кинжал из кучи пепла. Бледное пламя продолжало танцевать только по его краям. — Этим будет владеть Избранный Ярген, настоящий Избранный. Когда он вернется, прислушайтесь к нам, прими его свет Меру или погрузись во тьму.
Снова раздался шепот по всему залу.
— Что, если это Пламя Ярген?
— Столпы действительно сделали это?
— Настоящий Избранный?
— Кто Избранный?
— Что ты знаешь о Столпах?
Эйра пошатнулась, привлеченная пламенем.
— Избранный вернется ко всем вам! — закричал Столп.
— Он этого не сделает, потому что Ульварт мертв! — выпалил Таавин. Все взгляды устремились на Голос. Эйра увидела, как паника осветила его лицо.