— Могу войти? — спросил он.
— Нет.
На его лице появилось уязвленное выражение. И все же он был настроен решительно.
— Прости меня за то, что я воспользовался стуком Маркуса. Но это был единственный известный мне способ гарантировать, что ты откроешь.
— Никогда больше так не делай, — тихо сказала Эйра. Он начал изобретать новые способы причинить ей боль, и она ненавидела это.
— Справедливо. Извини, что я не помог тебе сегодня вечером. — У него хватило наглости выглядеть виноватым, смотря на нее своими медовыми глазами. Она захотела закрыть дверь у него перед носом, но он остановил ее. Эйра пристально посмотрела на него.
— Ты сожалеешь о том, что переспал со мной, когда знал, что помолвлен?
Его губы приоткрылись, и он уставился на нее в ошеломленном молчании.
— Ты… — Затем его бровь изогнулась от гнева. — Мой отец.
— Хорошо, что он мне сказал. Ты собирался вечно держать это в секрете?
— Я разберусь с этим.
— Разберешься с этим? Это не то, с чем можно «разобраться». Были приняты меры, и еще один человек висит с тобой на волоске, — прорычала она, оглядываясь, убеждаясь, что остальные легли спать. Может быть, она научилась не только полагаться на своих друзей. Может быть, она убила некоторые из своих импульсов вместе с Ферро сегодня вечером. — Ты не можешь просто вести себя так, словно это ничего не значит. Лаветт в одной связке с тобой.
— Мне на нее наплевать, — запротестовал он.
— Может быть, ты не любишь ее. — Эйре было больно даже от намека на то, что он все еще любил ее. Боль только усилилась, когда она попыталась защитить Лаветт. Она должна была думать о других. Она должна была быть более вдумчивой и расчетливой, чем когда-либо прежде. — Но ты должен заботиться о ней, думать о ней, как это сделал бы порядочный мужчина. И это значит, что ты не можешь продолжать этот… этот… — она поперхнулась на слове роман.
— Это не любовная связь, — возразил он.
— Ты обещан ей!
— Но я не женюсь на ней.
— Скажи это своему отцу.
— Уже. — Он толкнул дверь, приоткрыв ее чуть больше. — Я люблю тебя, Эйра. Только тебя. Ничто этого не изменит.
Эйра покачала головой. Нанесенные раны были слишком свежими, слишком глубокими.
— Каллен, я не могу этого сделать. Пожалуйста, я пытаюсь извлечь уроки из каждой допущенной мной ошибки, а их очень много. Я пытаюсь стать лучше.
— Ты уже такая, — прошептал он.
— Нет, это не так. Я не ищу твоего одобрения, я ищу твоей поддержки. Есть ли она у меня? — Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Всегда.
— Тогда уходи.
В конце концов, он не стал протестовать, и Эйра закрыла дверь, задаваясь вопросом, был ли этот тихий щелчок последним звоночком в их надеждах на совместное счастье.
Глава тридцать восьмая
Е
е вызвали в Архивы, хотя не сказали зачем. У Эйры были свои теории, но она не стала выпытывать информацию у сопровождавших ее Мечей. Скорее всего, они ничего не знали.
Спустившись по одному из переходов и пройдя через узкий зал, Мечи остановились у подножия лестницы, оставив Эйру подниматься в одиночестве. Наверху была закрытая дверь, к которой Эйра на мгновение прислушалась. Ничего не услышав, она тихонько постучала.
— Войдите, — отозвалась Ви Солярис изнутри. Эйра вошла внутрь.
Кронпринцесса стояла у ряда окон, выходящих во внутренний двор. Таавин сидел за столом со стульями, листая один из тяжелых томов, который он принес из главной башни Архивов. Их внимание мгновенно привлекла она.
— Ваше высочество, Голос Ярген. — Эйра поклонилась. — Чем я обязана этой честью?
— Даже, несмотря на то, что ты не соблюдала наши планы… — начала принцесса, но то, что боялась Эйра, могло перерасти в упрек, было быстро прервано Таавином.
— Мы хотели выразить тебе нашу личную благодарность за то, что ты сделала прошлой ночью, поскольку нам не удалось найти тебя, пока ты была в замке. — Таавин встал. — Если бы не ты, та ночь могла бы закончиться гораздо хуже.
Эйра нахмурилась. Как ей казалось, все выглядело довольно ужасно.
— Они получили то, что хотели. Они вызвали пламя.
— Но оно не было настоящим.
— Зато достаточно реальным, чтобы это вызвало сомнения у жителей Райзена. — Она слышала шепот в бальном зале. Она видела, как люди смотрят на нее на улицах. Даже другие участники смотрели на нее с настороженными взглядами, жужжа, когда она проходила мимо. Достаточно людей думали, что пламя было настоящим. И многие из них считали, что это она потушила его.