Появляется вахтер и замирает на пороге зала, с ужасом оглядывая стонущих приятелей на полу.
- Скажи ему, пусть перетащит их в другой зал и больше нам не мешают, говорю Гарику.
Тот, повернувшись, рявкает:
- Убери этих придурков, и чтоб я вас тут не видел и не слышал!
Вахтер принимается за дело. Я наливаю себе минеральной.
- Ты знаешь, почему я, несмотря ни на что, веду с тобой все-таки диалог? - спрашиваю Гарика.
Он пожимает плечами и тоже наливает себе минеральной.
- А с кем ты еще можешь поговорить об этом? - удивляется он. - Я тебе нужен, так как знаю, где Белый и твоя подруга...
Смышленый он все-таки парень.
- Дело не только в этом, - играю я свою партию. - Ты знаешь, что Белый тебя подставляет?
Гарик недоверчиво хмыкает:
- Придумай что-нибудь более толковое, Белому я верю.
Достаю из кармана выдержку из досье Белого и несколько фотографий. Бросаю на стол. Гарик берет в руки ксерокопии документов, читает. Долго рассматривает фотографии. Затем откидывается на спинку стула, прикрывая глаза.
- С-су-у-ка! - произносит он с придыханием. - Вот тварь, бля конченая!
То, что я подал Гарику, представляет собой выдержки из протоколов Управления по борьбе с организованной преступностью, где Белый давал показания и предал Гарика со всеми потрохами на десерт. Информация о том, что Белый также приобрел землю в Одинцовском районе, рыночная стоимость которой - более двенадцати миллионов долларов. А своим подельникам сказал, что сделки по земле не состоялись.
- Короче, Гарик, меня не интересуют твои переживания. Где Катя?
Тот словно очнулся от моих слов и странно смотрит на меня.
- Я поеду с тобой, - вдруг заявляет он. Вот такого варианта я, честно говоря, не предусматривал. Даже не знаю, как на это и реагировать. А, собственно, что я теряю? Пусть едет, хрен с ним.
- Лады, поехали, - поднимаюсь со стула.
- Подожди, - говорит Гарик и быстро уходит в помещение за стойкой бара. Через минуту он снова появляется, держа в руках два микроУЗИ с глушителями. За плечом у него болтается сумка, в которой позвякивают железяки. Скорее всего, там запасные обоймы к пистолетам-пулеметам. Один УЗИ он протягивает мне. Держи, может, по дороге еще и от ментов придется отбиваться...
- Не придется, нас пропустят, - отвечаю ему и кладу помповик за ненадобностью на стойку.
- Так ты - мент все-таки? - удивляется Гарик.
- Менты с нами и рядом не чихали... - поясняю ему и иду на выход. Гарик не отстает. В первом зале парнишка с вахты приводит своих дружков в чувство.
- Смотрите, чтобы здесь порядок был, - на ходу говорит Гарик вахтеру.
- Все будет путем, - откликается тот, накладывая на плечо щуплому эластичную повязку.
С ключицей у того, я уверен, все в порядке. Но я повредил ему плечевые связки, и пару недель он точно помучается.
- Хрен его знает, кто ты такой, но работаешь серьезно, - говорит Гарик, открывая входные двери.
Пакуемся в мою "БМВ". Гарик с уважением смотрит на аппарат спутниковой связи.
- Круто, - соглашается он. - В общем, давай по кольцевой на Ленинградку. После рулим до Солнечногорска, оттуда на Истринское. Там уже покажу, - заявляет он.
От проводницы я уже слышал о Солнечногорске, именно там Катю и сняли с поезда. А держат ее, выходит, где-то на даче у Истринского водохранилища.
- Волыны спрячь, - говорю Гарику, и тот запихивает УЗИ под переднее сиденье вместе с небольшой сумкой.
По Ленинградскому проспекту выскакиваем на Кольцевую и с развязки, ведущей на Люберцы, уходим влево. Пилить нам вокруг Москвы еще порядком. В начале Щелковского шоссе заправляюсь под завязку. Начало первого ночи. Сегодня нужно еще многое успеть, а у меня начинают предательски слипаться глаза. Подремать я успел только в самолете. Паршивое дело.
У развязки от улицы Дыбенко на Долгопрудный вижу каски омоновцев и значки гаишников. Останавливаюсь на отмашку полосатого, светящегося в темноте жезла. К машине со всех сторон подходят бойцы ОМОНа, вооруженные, как всегда, до зубов.
Гарик сбоку напрягся, Что-то пробурчав нечленораздельное. У него, похоже, устойчивая аллергия на представителей власти. Опустив стекло, предъявляю подошедшему капитану удостоверение. Тот, изучив мои "корочки" и запаянный в пластик вкладыш "секретки", молча берет под козырек и показывает рукой, что путь свободен.
- Чей-то ты им показал? - спрашивает Гарик подозрительно. - Депутат, что ли?
- Разве я похож на идиота? - возмущаюсь его нелепой догадке.
Гарик вдруг начинает ржать и доводит себя до слез. Странный у москвичей юмор... я и не думал шутить. Успокоившись, Гарик закуривает.
- Вот ведь, блядь какая, - возмущается он. - Я, ты понимаешь, все по уму, по жизни стараюсь, - говорит он, постепенно озлобляясь. - Все лавэ, что приходят - по равным положенным долям между пацанами. Никакого беспредела, все честно. В казино не играем, виллы в Италии и на Майами не покупаем, братву в зоне греем и в общак, что положено, отстегиваем, ничего не шхерим. Вот ты спроси у меня, что я имею? - разворачивается ко мне Гарик.
- Да мне-то какое дело? - удивляюсь его порыву.
- Что значит - какое?! Нет, ты спроси у меня, что я имею?! - настаивает он, размахивая руками, и тыкает сигаретой в лобовое стекло.
- Пепел не тряси... - замечаю ему. Он отдергивает руку с сигаретой от панели и продолжает выжидательно смотреть на меня.
Обгоняю фуру с морским контейнером.
- Ну ладно, - соглашаюсь я выслушать его излияния. - Что ты, Гарик, имеешь с этого?
- А ни фуя я не имею! - гаркнув, успокаивается он и снова откидывается на сиденье. Усмехаюсь и закуриваю. Тоже мне Дон Кихот...
- Понимаешь, хату купил в Ногатине, у черта на куличках, а не в центре. Ну, обставил ее, тачка есть подержанная - вот и вся лафа. Зато сколько заморочек с ментами, с коммерсантами гнидами! Вложишь лавье - потом зае.-.ся вышибать... Ни хера, короче, не имею, кроме головной боли. Но вот то, что ты показал... Сегодня же предъяву сделаю! Сука! От гад! - не может уняться Гарик.
- Сколько там бойцов? - перехожу к делу.
Гарик задумывается на пару минут.
- Белый взял, короче, троих... Чтобы снять деваху с поезда, послал Беса с пацанами. Значит, еще четверо. И четверо за дачей пасут. Итого одиннадцать рыл личной гвардии моего корешка, - говорит он насмешливо.