Сзади внезапно что-то загремело. Все замерли. Чего греха таить, стало страшно: а вдруг перевалило проход так, что и не выбраться. Видать, об этом подумали все. Жак вызвался посмотреть. Все ожидали его, затаив дыхание.
– Ничего страшного, – сообщил он.
Невольно у всех вырвалось:
– Ух!
– Слушай, – Пожарэн обернулся к Роберту, – ступай-ка назад. Куда ты с больной рукой. Видишь, что творится.
– Неет! Я друзей не бросаю, – ответил тот.
В этот день они обследовали все выработки, которые позволила их бечева.
– Завтра надо нарастить, – объявил Жак.
Когда вышли на божий свет, солнце уже нежилось на пышных ветвях букового леса. Чумазые, взмокшие, усталые, голодные, вернувшись к себе, они переоделись в сухое, наскоро пожевали и завалились спать.
Незаметно пробежало полмесяца. Результат – несколько скелетов, проржавевшее оружие да шишки и синяки от отваливающейся породы. Все выработки в этом входе они вроде обошли. Теперь надо было искать следующий вход. Работа так захватила их, что Роберт, к стыду,, подзабыл о жене, где она, вернулась или нет домой. И только в наступивший перерыв он вспомнил о своих домашних делах.
– Я с вами совсем закрутился. Нет мне прощенья. Если Изабелла бросит меня, такого мужа, правильно сделает, – со смехом объявил он друзьям.
– А еще ты забыл, что ты капитан мушкетеров. Рука прошла и тебе надо являться к королю.
Роберт серьезно задумался. Но молчал.
– Знаешь что, – к нему подсел Кобылье, – езжай-ка ты домой. Действительно, тебе надо являться к королю и жену повстречаешь. А мы тут без тебя, так Жак. – Он повернулся к нему.
Жак кивнул.
– Вот видишь.
– Правильно, Андрей, ты говоришь, – поддержал его и Пожарэн, – давай собирайся, а мы пока действительно без тебя обойдемся.
Роберт задумался.
– Ваша светлость, – обратился к нему и Жак, – ваши друзья сказали правду. Езжайте.
Роберт вздохнул:
– Я понимаю, ехать надо. Но не могу бросить друзей.
– Друзья все понимают и говорят тебе: езжай! – чуть не в голос проговорили они.
– Ну смотрите…
На следующий день, отказавшись от провожатых, он ускакал, крикнув им на прощание:
– Я постараюсь поскорее вернуться.
Глава 4
Первые шаги Вольфа понравились бы шефу, если бы он смог их увидеть. Хорошо вооруженный, сбитый, он производил неплохое впечатление. К тому же на первых порах жесткие требования Вольфа выполнялись наемниками безукоризненно. Он приучил их не задавать ему вопросов.
– Я плачу вам деньги, а вы делаете то, что мне нужно. Кто не выполняет мои требования, не получает деньги.
Не обошлось и без маленького инцидента, который имел большие последствия. Один из них было взбунтовался, когда Вольф запретил им пьянствовать.
– Я трачу свою деньгу, и ты мне не указ! – заявил тот, когда Вольф застал его в таверне.
– Пшел вон! – процедил Вольф.
Но наемник ядовито усмехнулся.
– Че ты мне сделашь? – бросил тот, демонстративно кладя руку на рукоять шпаги.
Вольф, разъяренный таким поведением, схватил его за шиворот и, как котенка, выбросил на улицу. Разъярился и тот. Обнажив шпагу, он бросился на обидчика. Он был неплохой фехтовальщик. Но Вольф долго не церемонился и проткнул его своим ловким выпадом. Это видели многие и поняли, что их вожак шутить не умеет, да к тому же отлично владеет оружием. И больше никто не пытался нарушить его указания.
Осторожный в военных делах, он подходил к замку Буа, как рысь к своей жертве. Вольф для этого нанимал местных проводников, которые вели его отряд лесными тропами. Замок они увидели под вечер. В лучах заходящего солнца, на вершине холма он производил своей строгостью, высотой зубастых стен, круглыми глазастыми башнями, словно стражами, довольно тягостное впечатление.
– Никак нам его брать? – спросил кто-то из подъехавших воинов, видя, как Вольф внимательно его рассматривает.
– Что, уже испугался? – грубовато-насмешливо спросил Вольф.
– Да мы не такие брали, – отъезжая, обиженно ответил тот.
– Посмотрим, посмотрим, – как бы про себя проговорил Вольф и, повернувшись к отряду, крикнул: – Всем в лес. Костров не жечь!
Аббат деревушки Мутье, что в двух лье от замка Буа, помолившись, укладывался на боковую. На улице давно стемнело, и он, задув свечи, только приподнял толстый шерстяной покров, чтобы нырнуть под него и насладиться его теплом, как в дверь кто-то постучал.