Бердибек начал с того, что послал Мурзу Кошака на северную Русь, от него натерпелись горя. Но терпела Русь, вбирая в себя и накапливая свою скорбь. Не чувствуя противодействия, Бердибек послал сына Мамат-Хожа пока на Рязанское княжество. Мамак, придя в Рязань, направил в Москву к великому князю Иоанну посланца с предложением установить новые границы между Московским и Рязанским княжествами. Но у Иоанна хватило сил выгнать посланца, запретив тому появляться в Московии. Трудно сказать, как бы отреагировал Бердибек на такой поступок Московии, если бы… не смерть Бердибека от руки своего сына Кулпы.
Что-то неспроста небо вдруг стало так опекать Московию. Наверное, первым на Руси об этом подумал Пересвет, придя к преподобному Сергию с таким своим открытием. Тот поднял на него кроткие, лучезарные глаза и тихим, проникновенным голосом сказал:
– Нам надо больше молиться о них. Просить Господа нашего проявить величайшую милость поспособствовать нашим посланцам в их поиске и неустанно благодарить Бога за Его благоволение к нам, грешным, – сказав это, он почувствовал, как в одногласие бьются их сердца.
Глава 3
Графиня Изабелла де Буа ждала своего переговорщика, так она про себя называла Руссингена, стоя посреди комнаты, обнимая прижавшихся к ней детей. Руссинген был ей приятен своей застенчивостью, обходительностью, вниманием и желанием, она это чувствовала, помочь ей. И все же сегодня она хотела решительно потребовать от него, чтобы он выполнил свои обещания насчет Роберта и отвез ее и детей в Буа. Обдумывая, что она еще ему скажет, услышала вдруг властный, резкий стук. И поняла, что это не он. Так оно и случилось. Не дожидаясь ее ответа, дверь отворилась, и вошел незнакомый, уже немолодой человек. По его походке, надменному взгляду серо-зеленых глаз она поняла, что это важная птица, и постаралась сделать независимое выражение.
– Я рад приветствовать графиню Изабеллу де Буа и ее, – тут он постарался улыбнуться, – прекрасных наследников.
– Кто вы? – вместо приветствия спросила она, голос ее прозвучал вызывающе.
Но тот, по всему было видно, не придал этому особого значения и довольно мирным голосом повторил:
– Кто я? Граф Конрад фон Вернер, рыцарь тевтонского ордена, – произнес он довольно гордо.
– Рыцарь? – с удивлением воскликнула графиня. – А я считала, что они остались…
– …только в книгах! – закончил он ее слова на довольно веселой ноте. – Да, вы находитесь под защитой рыцарей тевтонского ордена, которые считают своим долгом ходить за больными, защищать женщин и биться с врагами веры, – глядя вдаль, сказал он.
Произнеся эти слова, а говорил он с выражением, с интересом посмотрел на нее. Вероятно, хотел видеть, какое впечатление произвели его слова. Но она, похоже, не оценила их. Тогда он спросил:
– Может быть, синьора предложит мне сесть.
– Да! Да! – как бы спохватившись, произнесла она. – Прошу! – и указала на кресло.
Но он стоял как вкопанный.
– Садитесь, – пригласила она.
– Только после вас, синьора.
Она направилась к креслу, стоящему у небольшого, но изящного столика. Рыцарь ловко подскочил и подставил ей кресло. Она присела, не отпуская детей. Он сел напротив.
– А где… мой… – Она замялась.
Изабелла до сих пор не знала его имени, а сам Руссинген не осмелился назвать ей себя.
– Руссинген! – назвал он, поняв, о ком спросила графиня.
– Простите, но я не знала его имени.
– Это не страшно, синьора. Главное, что он у нас очень обходительный человек. Или у вас есть к нему претензии?
– Что вы! Нет! Я видела, что он очень старался… услужить мне. Когда я его теперь увижу? – спросила графиня, зачем-то ближе подвигая детей.
– Не скоро! – вздохнул он. – Но я с удовольствием готов исполнять ваши просьбы, если, конечно, смогу их выполнить.
– Я хочу в Буа! – заявила она. – К своему мужу!
– К сожалению, – он сокрушенно покачал головой, – это невозможно.
– Но почему? Ваш… Ру… Русин…
– Руссинген, – подсказал Вернер.
– Да, он, – сказала она, – обещал мою встречу с Ро…
– Простите, – он перебил ее, – обстоятельства сильно изменились.
Она посмотрела на него расширенными глазами.
– Но он…
Граф опять не дал ей говорить.